– Нас как раз пятеро,– с не менее приторной улыбочкой подхватил Крокум.– Больше никого не нужно.

Самаэль, как ни хотел, не нашёлся со стоящим замечанием.

Святое семейство действительно не менялось с годами, а рассказы тех, кто счёл нужным задокументировать их поведение при Джартахе, были ни капли не надуманными. Первородные вполне заслужили ссылку из столицы и подальше от власти, если они всерьёз полагали возможным заменить собой всех представителей ведомств.

– Мы обсудим это завтра,– Айорг не замешкался ни на секунду, проходя мимо святого семейства и утягивая за собой первого тави.

Улыбка с лица Василиска начала медленно сползать.

– Но я полагал-…

– Индюк тоже много чего полагал, но в итоге его сварили,– рыкнул валакх.– Идите в сад к почётным гостям, Король. Все вопросы мы будем обсуждать завтра.

Вряд ли приглушённая ругань со стороны Шумера им обоим послышалась, но никто не был согласен тянуть время и дальше. Василиск смирился с неизбежной необходимостью ждать разговора до следующего утра, а Айорг с Самаэлем, оказавшись за закрытыми дверьми, позволили себе выдохнуть – и тут же обнаружили хмурившегося Элана.

В отсутствии главы дипломатического ведомства в наличии, ведомство военное временно брало на себя его обязанности, поэтому сударь Элан был тем, кто обязан был наравне с Самаэлем стоять на шаг позади новоиспечённого правителя.

Все было бы гораздо проще, будь у них первый советник, но должность эта чаще воспринималась как шутка, нежели что-то серьёзное: так уж вышло, что правители редко уходили живыми. Нынешняя ситуация оказывалась ироничнее некуда – новый Владыка позволил вернуться к власти Первородным, но за спиной его стояли два главных представителя военной структуры. Для полноты картины на фоне не хватало только толпы Церберов.

– Если народ узнает, что ты вернул святых,– доверительным тоном сообщил своё и остальных мнение Элан,– тебя четвертуют ещё до того, как ты дойдёшь до трона.

– О, ну что вы,– ехидно улыбнулся Самаэль,– Его Высокопревосходительство знает, что делает. У него все просчитано – даже то, что Первородных, как и глав ведомств, пятеро.

Если прислушаться, можно было уловить момент, в который у Элана в голове сошлись все детали небольшой головоломки. Будь у него в руках что-то увесистое, а не мантия, Айорг бы уже получил сполна, но валакх вёл себя так, будто у них на повестке дня было что-то более важное, чем перспектива ему стать пережитком прошлого быстрее, чем какой-либо Владыка умудрялся прежде.

Наконец, обернувшись на мужчин и окинув их спокойным взглядом, валакх хмыкнул:

– Если что-то не устраивает – вам не со мной.

Забрав из рук Элана мантию, Айорг отвернулся и первым шагнул к распахнувшимся перед ними дверям.

4.

Все склонились, левую руку убирая за спину, а правую сложенной в кулак прижимая к сердцу. Солдаты, чиновники, даже те, кто изначально не был частью империи, а явился сюда лишь для того, чтобы поприветствовать нового правителя. Простые люди, среди которых были и дети, отчаянно стремившиеся подражать взрослым. Все они стояли, согбенные, приветствуя нового правителя, и ждали от него первых слов.

Задумываясь о подобном прежде, Айорг никогда не предполагал, что будет чувствовать себя как-то по-особенному. Должность регента, казалось, показала ему все, что только можно было ожидать от окружения, но стоило на плечах оказаться тяжести алой мантии с золотым подбоем, стоило лишь ощутить поразительно лёгкие изгибы Венца, и все начинало играть новыми красками.

Склонялись перед ним. Не перед немощным Фикяром, который прежде присутствовал на первом плане. Перед ним. Перед Владыкой.

Со свистом выдохнув, валакх позволил себе расслабиться, отпуская тот почти подростковый мандраж, который до этого заставлял его держаться, как натянутая до предела струна.

– Я – солнце и луна этого мира,– слова, которые произносил каждый правитель, дались на удивление легко.– Я – наместник Первородных на этой земле. Отец – сиротам, защитник – слабым, луч света для заблудших. Я есть Владыка…

Мельком глянув в сторону, откуда почувствовал взгляд, валакх увидел Василиска. Не сложно было понять, что Король богов ждал объявления своего возвращения прямо сейчас несмотря на обещание все обсудить завтра. Фраза, сказанная им о главах ведомств, всплыла в голове сама собой и зазвучала настолько отвратительно, что захотелось вычеркнуть её из своей жизни. Ровно, как и святое семейство. Заменить глав ведомств? Шумер даже не умел писать, во имя всех святых.

Стремиться к тому, чтобы стать Королём богов, когда тебя принял Венец, было бы просто смехотворно.

Не прерывая зрительного контакта с младшим братом, валакх улыбнулся. Официальная речь заканчивалась словами «Я есть Владыка», и только один правитель позволил себе её слегка расширить. Повторение стало бы полезной встряской для слишком много себе возомнившего святого семейства.

– И я есть закон.

Наблюдая со стороны, не всегда можно было точно сказать, что происходит в голове у других, каким бы отличным умельцем «прочитать товарища» ты ни был. Попытка понять, что творилось во владыческой теперь уже голове провалилась с треском, но Самаэль своевременно решил глянуть в сторону мертвенно-бледного Василиска, от былого веселья на лице которого не осталось и следа. Это радовало – и радовало в целом всех, если позволить себе труд присмотреться к главам ведомств – но первому тави было не до смеха.

Исходя из того, что он слышал, у Айорга была с его младшим братом чёткая договорённость. Несомненно, Василиск был тем ещё идиотом, если поверил на слово своему родственнику и не запросил никаких подтверждений в письменном виде, но прошлого было не вернуть, а факт все же оставался. Валакх не поступил как-то неожиданно для своей натуры – эта наглая мелочь давно успела зарекомендовать себя, как любитель на досуге воткнуть ближнему нож в спину.

Малые знания о Короле богов говорили, что имя у того было под стать характеру. Василиск был склизким, крайне мстительным гадом, и тот факт, что он уже сейчас не заявил об отказе Первородных поддерживать нового Владыку, указывал лишь на одно – не сообразил до конца, в какой ситуации оказался. Ему обещали обсудить все на следующий день, и он уже чувствовал неладное, но ещё позволял теплиться надежде, что Айорг слово сдержит.

На будущее Самаэль запомнил, что к моменту, когда Василиск осознает, насколько сильно он просчитался, стоит на всякий случай постоянно держать оружие под рукой, а Владыку – в зоне видимости. Кто знал, на что способны оскорбленные в лучших чувствах представители религиозного пласта общества.

Когда с формальностями было покончено, тави вместе с Эммерихом и Каджаром отошёл от основной массы людей. На их совести лежала охрана дальнейших мероприятий, так что стоило распределить обязанности, но разговор оборвался, так и не начавшись. Первым замер Эммерих, во взгляде которого мелькнул то ли детский восторг, то ли некая форма благолепия, после к нему присоединился Каджар. Самаэлю не осталось ничего, кроме как обернуться.