на них обязанностей. Короли противились этому. Сильные отбирали в свой фиск владения умерших, но слабые примирялись с фактом. Наконец уступки вошли в обычай. Короли, нуждаясь в военных людях, соглашались оставлять отцовские бенефиции за сыновьями, но с тем, чтобы они приносили новую присягу с теми же обязательствами. Дети их снова клянутся соблюдать к королю отношения отцов. По мере развития наследственной и обязательной военной службы она делается из личной вещественной и переносится на землю. Владение землей необходимо влечет за собой военную службу. Теперь даже простые воины за личную службу получают небольшие участки.

Таким образом, бенефициальная система переходит в дарственную. Так как «дарить» на древненемецком языке leihen, а дар Lehn, то сама система называется ленной. Но она в то же время и присяжная. «Владение» на древненемецком od, а «верность» — fе; присяга на владение feod; потому система эта называется также феодальной, а сами владельцы — феодалами.

Наряду с этим продолжают существовать аллоды, но ненадолго — они дробятся, переходят из рук в руки; феоды же неотчуждаемы и наследственны. По самому качеству такой род владения был привлекательнее и должен преобладать, за ним будущее.

Господство ленной, или феодальной, системы. Когда дружинникам позволялось передавать в наследство свои бенефиции детям, под условием присяги королю, то бенефиция переименовывалась в лен, или феод. Мы уже не будем иметь более дела с бенефициями, хотя этот термин еще встретится. Но аллоды, т. е. жеребьевые участки, продолжали существовать в подавляющем большинстве. Рождался вопрос — какая форма владения одолеет: прежняя аллодиальная или новая ленная. Старые аллоды были родовой и неотъемлемой собственностью; они были делимы; их можно было продавать и отчуждать. Зато новые лены, по самой своей природе, по характеру лежавших на них личных обязанностей, не могли быть делимы и отчуждаемы. Мы увидим, что именно в силу этого последнего выгодного для владельцев обстоятельства ленный строй постепенно восторжествовал над аллодиальным.

В ленном владении можно видеть существенно важную сторону. Известно, что король в своих долинах пользовался не только собственной землей и ее доходами, не только местными жителями, так называемыми трибутариями, не только людьми, на ней поселенными, но и другими разнообразными статьями доходов. Например, он мог даровать своим дружинникам известную часть налога с предоставляемого участка; он мог предоставить все налоги или подати с участка; наконец, он мог дать дружинникам только, например, право суда. Если бы у короля для раздачи дружинникам не хватило земли, то никто не препятствовал ему поступать таким образом, т. е. отдавать в лен какие-нибудь другие доходы. Таким образом возникло понятие о возможности смешения права и государственного и частного, т. е. хозяйства государственного с хозяйством частным, ленным. В этом обстоятельстве особенность всей средневековой истории. Она долго не могла отличать личное хозяйство от хозяйства государственного. Король, а за ним всякий крупный феодал никак не мог разделить эти две области.

Частное лицо могло получить в дар от короля, с обязательством одной лишь присяги, известную функцию государственной власти и эксплуатировать ее доходным образом. Причина в том, что, когда король получал домены, по завоевании известной провинции, он не мог удержаться от соблазна постепенно объявить своим доходом, своей личной собственностью все, некогда принадлежавшее римской государственной казне. Имея право раздавать в награду части своих доменов, он считал себя вправе посягнуть и на общественное, государственное достояние, ибо в пределах государства он был неограниченным властителем. Только германцы, его соплеменники, не признавали этой неограниченной власти. Вот тогда-то, т. е. приобретя опыт управления римским населением, поняв по-своему римское государственное право, германские кунинги сочли своей частной собственностью и все государственные права: судебную власть, законодательство, подати и вообще все права верховной власти. Кунинг видел в них свои имущественные права, а если это было так, то кто ему мешал отчуждать, уступать другим и даже продавать эти права, подобно земле. Так происходило потому, что в одном городе было несколько господ, из которых один пользовался своими долями налогов, другой сбором с дорог (viaticum), с мостов (pontaticum), с ворот (portaticum); а третий, например, пользовался правом суда, статьей доходной, потому что суд был сопряжен с вирой, с уплатой части ее как денежной пени (fredium).

Но каким образом раздробились до крайности средневековые лены, как они рассыпались на мелочные права? Это объясняется следующим обстоятельством. По примеру короля большие поземельные владельцы стали также выделять из своих земель участки, раздавая их в виде ленов свободным людям, добровольно поступавшим к ним на службу. Служить знатному человеку тогда не считалось унизительным. Даже несвободная прислуга помещика, т. е. дворня, считала свое занятие благородным и гордилась перед крепостными. Те же из дворовых, которые составляли военную силу владельца, постепенно вышли из несвободного классу и получили право на поземельное владение. Сверх того многие бывшие аллодиальные владельцы, обеднев или лишившись своих аллодиальных участков, доставшихся их предкам еще при завоевании, теперь поступали на службу к богатым феодалам. Последние раздавали им свои участки на тех же условиях, как и сами получали от короля, т. е. под обязательством личной военной службы; эти подначальные владения также становились наследственными. Если лен переходил в другие руки, то новый владелец удерживал при себе всех ленников прежнего владельца. У бенефициалов, т. е. владеющих бенефициями, появлялись, таким образом, как бы подбенефициалы. Эта передача в третьи руки (король, ленник, ленник ленника) называлась inféodât io. Все эти ленники через своих непосредственных сеньоров служили в сущности королю, ибо если король нуждался в войске, то он взывал к прямым ленникам, а те к своим и т. д.

Но быть ближе к королю, служить непосредственно ему было выгодно и доходно. Потому одновременно мы замечаем следующее явление. Аллодиальные владельцы, видя большие преимущества феодалов, видя их участие в военных делах и добыче, переименовывали свои аллоды в феоды. Для этого стоило только явиться к королю, принести ему присягу, исполнить какой-нибудь формальный обряд, занестись в список ленников, и дело кончалось. Этим способом ленники выгадывали очень много: они избавлялись от насилия, от разбоя других феодалов, ибо совершить насилие над ними, оскорбить, отнять у них собственность значило бы оскорбить самого короля.

Но следующие поколения не прибегали и к этому обряду. Незаметно, как бы сами собой, аллоды перешли в лены; их просто привыкли считать таковыми. Таким образом, свободная, независимая, аллодиальная собственность сама собой принимала характер зависимой, условной, собственности. Король не хотел иметь дела ни с кем иным, как только с ленниками. Потому аллодиальные владения, владельцы которых не принимали присяги королю, невольно обращались в ленные.

Коммендации. Этому содействовало движение сверху. Но была еще одна