С покорением римских провинций германские кунинги господствуют над всем племенем, сохраняя прежние отношения к свободным родам. Последние имеют над собой несвободных, а также часть покоренных. Овладев известной областью, германцы берут третью долю, иногда половину, а иногда две трети земли себе. Таким образом, количество несвободных должно возрастать, потому что увеличивалось покоренными. Но редко где стирался национальный элемент; это случилось только в Северной Галлии, где были ничтожные римские колонии, а кельтское население было очень велико. Тут прежние владельцы были уничтожены массой или обращены в оброчных. Но чем южнее, тем меньше было франков; они как будто боялись идти далее и селились ближе к своим прежним владениям. В Аквитании и Южной Галлии их почти не было, поэтому там в большой чистоте сохранился латинский язык. Вообще германцы не столько отнимали земли, сколько селились на пустых местах или в доменах римского императора. Надо также отметить, что в оброчников германцы обращали только мелких землевладельцев, а крупные оставались неприкосновенными.

Аллод. На новых землях германцы не сохраняют общинного строя; всякое предание о нем исчезает; всякий заботится о себе. Свободные люди, некогда связанные общинной собственностью, они теперь рассеялись по всей стране. Забыта идея общины; у каждого имеется свой кусок земли, который он имеет право передать своим детям; он получает его по жребию или же по праву первого захвата. Так как жребий назывался на старонемецком языке Lod, потом Allod, то и эти участки стали называться аллодами, а сама система аллодиальной. Земли же, принадлежавшие римской казне (фискальные), всецело предоставлялись в управление кунингу, но притом так, что за заслуги он мог воспользоваться значительной частью фискальных земель.

Кунинг, при более представительной обстановке, должен был и жить пышнее; поэтому ему и давалась значительная часть при дележе земли. Кунинг номинально считался наместником императора, ибо не дерзал окончательно отринуть его авторитет.

Власть кунинга, таким образом, была двоякой— над германцами в аллодиальных землях и над местным населением в землях фискальных. В землях своих сподвижников он имел старые герцогские права, т. е. права военного вождя; в землях же фискальных он — неограниченный администратор, а иногда даже и законодатель. Таким образом, характер королевской власти должен был измениться. Она невольно заражается тем элементом самовластия, которому до тех пор оставалась чужда в диких лесах старины. Там германский кунинг прежде всего занимался своим хозяйством, обработкой полей. Здесь же ему надо было входить в интересы городов; вместе стем он стал во главе довольно сложного управления. Явилась целая наука об управлении — наука, мало ему известная. Надо было входить в интересы духовенства, свободного населения, управлять горожанами и делать многое другое.

Общинный союз, таким образом, разрушился, и вместо него возник союз государственный. Все свободные люди стали подчиненными королю, как мы будем теперь называть кунинга, должны были приносить ему присягу в верности и обязывались этим: 1) нести общие государственные повинности, т. е. все аллодиальные владельцы обязаны по призыву участвовать в народном ополчении, вооружаясь за свой счет, и 2)делать подарки королю в известное время. Королю можно было легко усилиться. В его руках была личная собственность в виде самых наибольших участков из бывших императорских доменов, которая делала его самым крупным землевладельцем и упрочивала его авторитет. Усиление власти королей во многом зависело, наконец, от условий духовных, ибо всякую верховную власть христианство приняло за правило освящать. При известной идее и честолюбивых замыслах, в способных руках, власть варварских кунингов обещала быть очень сильной и подавляющей в каждой провинции, но этого не случилось; причиной было изменение взаимных отношений между королем и дружиной. Излишне объяснять, что такое дружина. Это люди, которые всего ближе стояли к кунингу, были его помощниками в управлении, находились впереди войска на войне; за все это они требовали хорошего вознаграждения. Прежде они получали подарки оружием, лошадьми и другим; теперь, когда король разбогател, дружина потребовала земель. Земель у их короля было много и в непосредственном владении, а еще более в распоряжении, поэтому он мог щедро раздавать их дружине. Большая часть дружинников, получив от короля земли, селилась на них; только немногие оставались при особе короля. За свою службу дружинники получали много, даже очень много. Их владения были обширнее других аллодиальных владений. Они могли безбоязненно передавать эти земли и по наследству.

Понятно, что, живя вдали от кунинга, они мало имели с ним связи; в следующем поколении связь эта совершенно прекращалась.

Короли, приняв католичество, щедро дарили огромные имущества церквам и монастырям. Путем таких дарственных записей, посмертных завещаний и обработки пустых мест в руках церкви скопились богатые церковные имущества.

Бенефиции и лены. Таим образом, рядом с мелкими аллодиальными владениями мы видим большие королевские и монастырские поместья, владения дружинников, этих в будущем «знатных» людей. При этом королевские домены почти всегда равняются сумме всех аллодиальных владений. Следует отметить, что тогда земля представляла главную или почти единственную ценность; монета исчезла, металлы хранились в церквах и кладовых. Платить было нечем, даже жалованье король выдавал землей. Давать вместо денег землю было единственным способом для найма военных людей, ибо германцы, осев на новых привольных землях, не всегда шли на войну за своим королем. Когда король, в благодарность за услуги, давал дружиннику землю, то эта земля делалась только личной собственностью последнего, Король сначала не давал земли в наследственное владение. Это была пожизненная награда за услуги, род нашего старинного московского «кормления». За это дружинник обязывался королю военной службой. Получивший такую землю, называвшуюся beneficium, приносил особую присягу, отличную от присяги всех прочих аллодиальных владельцев. Этой присягой он обязывался следовать всякому призыву короля, служить ему в войне и мире. Таким образом, появляются уже не аллодиальные владения, а бенефициальные. Здесь, вместо государственных, политических отношений, узакониваются частные отношения, как бы договорные. Получивший бенефицию сохраняет ее до тех пор, пока остается верен королю. Король может отнять дарованную землю в случае измены, непослушания и т. п.; в наследство эта земля не переходила, если новый владелец не давал новой присяги. Равным образом, если умирал король, то владелец должен был приносить присягу новому королю, который мог и отнять землю. Следовательно, бенефиция есть королевское достояние, отданное в пожизненное владение с обязательством военной или придворной службы. Ясно, что не бенефициальные владения вызывают военную и придворную службу, а напротив, служба дает право на бенефицию.

В природе всякого владения лежит естественная наклонность к удержанию этого владения в потомстве, к наследственному праву. Так и владельцы бенефиций старались обращать домены в потомственные владения, не отказываясь от лежащих