Шрифт:
Закладка:
Черные кубы акустических систем наяривали нечто в стиле рока — жестко динамичное высоких энергий, а народ отплясывал, всяк на свой манер.
Наталья с Ритой самозабвенно извивались, словно повторяя сцену из «Часа Быка», мгновенно ставшую знаменитой — фильм еще не сняли, а кадры с Фай Родис и Эвизой Танет уже набрали миллиард просмотров в Интерсети.
По сценарию, они танцевали перед Советом Четырех, сложив самую убойную пластику из эротического тверка или «ракс шарки», из ритуальных плясок — короче, суммировали все те простейшие или хитросплетенные движения, на которые способно гибкое женское тело, лишь бы заворожить противоположный пол.
На меня самого накатила пьянящая, растормаживающая волна томительного оцепенения, но поддаваться резким изгибам бедер или плавным пассам гладких ручек мешала Тата Ивернева.
Наташу я сравнивал со Златовлаской, а вот Тата — копия той самой принцессы, что наставляла семерых гномов у братьев Гримм — яркая брюнетка, светлокожая и голубоглазая. Недаром же оперативный псевдоним капитана Иверневой — «Белоснежка». Подчиненные товарища Семичастного глазасты!
Было невероятно интересно сравнивать сестер, разделенных гранью миров. Тата отплясывала не хуже Талии, с тем же диковатым блеском в глазах. Во мне жило отчетливое чувство, что Наташка ощутила родство буквально с первого касания, на уровне ауры. И это несмотря на то, что и внешне, и ментально Ната отличалась от Таты гораздо сильнее и глубже, чем, скажем, Инна от Ларисы: Златовласка очень вдумчивая, рассудительная и уравновешенная, а Белоснежка — воплощенная воительница-амазонка, вроде Руты Шимшони, Марины Исаевой или той же Елены фон Ливен. Хотя княгиня больше валькирия…
А вот и она сама — ласково тиская не седого даже, а белоголового Иванова, ее сиятельство покачивалась в темпе медленного танца, игнорируя напористые ритмы.
Рядом с пожилой четой, перед невысокой сценой, скорее даже подиумом, вальсировали Гирины. Я со смешной гордостью любовался кружащейся Настей, следил за тем, как сестричка ладно переставляет стройные ножки, а Иван уверенно и любовно ведет красавицу-жену.
«Адмирал! — подумалось уважительно. — Гроза морей!»
Сколько я не осматривался, ни одного постороннего не углядел. Все свои, родные, близкие. Даже в роли ди-джея выступал, по старой школьной привычке, Андрей Жуков.
В канун Нового года президент подписал указ о его назначении министром промышленности и внешней торговли. Но для нас «товарищ Жюков» всё тот же Дюха, добряк и шалопай.
Мне удавалось бродить по всему залу, нигде не задерживаясь, не вступая в разговор. Встретилась Юлька — сграбастал ее, покружил, заработал горячий поцелуй — и отпустил. Пересекся с Инной — прижалась, поцеловала, ускакала…
По знаку ее сиятельства Дюха завел музыку поспокойней, пуская легчайшим фоном, а я похолодел. Близился момент истины…
Елена фон Ливен энергично поднялась на сцену-подиум, и чуть склонилась к микрофону, тая тень улыбки в уголке губ.
— Дорогие товарищи! Знаю, что многие из вас удивлялись, отчего да почему я зазвала встречать Новый год именно сюда. А затем, чтобы соблюсти секретность! Посмотрите внимательно вокруг, и вы поймете — чужих здесь нет, только свои! Вы все, да и я в том числе, или друзья, или товарищи, или родные Михаила Петровича Гарина!
По нарядной толпе ветерком пронесся смешливый ропот. Княгиня коварно улыбнулась, и с чувством сказала:
— Среди вас хватает тех, кого Михаил спас от смерти или уберег от пожизненных мук… Наталья Фраинд!
А я только сейчас заметил худенькую женщину, сохранившую изящную фигуру. Обернувшись ко мне, она ласково улыбнулась, и сказала громким, вздрагивавшим от волнения голосом:
— Когда я была студенткой, то… Я ослепла! Полгода прожила во тьме! Как вспомню… этот мучительный ужас… этот нескончаемый кошмар… А Мишечка меня вылечил — я прозрела! Это было такое счастье, такое… — Наташа замотала головой.
В зале сгустилась тишина, поэтому все расслышали негромкий голос Сосницкой:
— А меня парализовало… Ниже пояса ничего не двигалось. В шестнадцать лет! Знаете, какая мысль тогда была самой кошмарной? Боже мой, думаю, я же еще лет шестьдесят проживу!
— А меня Миша спас, когда я истекала кровью… — проговорила Исаева с задумчивой, немного даже мечтательной улыбкой.
— И меня спас! — тряхнула волосами княгиня.
— И меня, — выдохнул Видов.
— А я смогла стать матерью! — воскликнула Инна. — И родить ребеночка! Вот этого! — она обняла смутившегося Васёнка, огромного детину, и по залу прокатился жизнерадостный смех.
— Их гораздо больше, — возвысила голос фон Ливен, — людей, которых Миша исцелил или спас. Спас от гибели в войнах, от голода и нищеты. Имя им — миллиард! — она усмехнулась. — Что вы так на меня смотрите? Не верите? Ладно… Раскрываю тайну личности Михаила Петровича Гарина! Официально товарищ Гарин родился в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году, и это правда. Но не вся. Осенью две тысячи восемнадцатого сознание Михаила Петровича переместили в прошлое, в лето одна тысяча девятьсот семьдесят четвертое… В юного Мишу Гарина. — заулыбалась Елена. Видимо, ей нравилось выбалтывать секрет с грифом «Особая папка. Закрытый пакет». — Пожилой мужчина, прописавшийся в теле отрока, мог бы всю жизнь наслаждаться возвращенной молодостью, однако он не только исправил собственные житейские огрехи, но и помог партии и правительству проделать «работу над ошибками»… Мы избежали войны в Афганистане в семьдесят девятом. Внешние темные силы и внутренние предатели не устроили буржуазную контрреволюцию в восемьдесят пятом, а в девяносто первом им не удалось развалить СССР… Михаил Петрович! Скажите!
Мое лицо даже не дрогнуло. Страхи и тревоги покинули меня совершенно — я спокойно приблизился к ее сиятельству… взял увесистый микрофон… провел взглядом по лицам вокруг…
На душу давила печаль. Вся горестная, скорбная память распускалась в сознании черными траурными маками.
— Я вам очень завидую, люди… — медленно выговорил я. — Вашу родину не предавали и не продавали оптом и в розницу… Хотя всё это — так, слова! Их можно услышать, понять, но как прочувствовать то, что за ними стоит? Многолетнее унижение, инфернальную безнадегу, злобное торжество победившего мещанства? В девяностых я работал инженером, пахал без выходных на хозяина-частника, и полгода не получал зарплату. Ездил в Китай за дешевым ширпотребом, чтобы продать на базаре тряпки от кутюр и хоть как-то обеспечить семью. А в стране развал, распад, разруха… Буржуи наживали миллиарды, торгуя народным добром,
