выковал этот непредставимый одноразовый механизм. Кто-то затратил неимоверные даже по моим масштабам деньги на снабжение нашей группы. Подумай над всем этим, и спроси себя, хочется ли тебе в самом деле знать наших заказчиков? Умирают из-за гораздо меньшего.

— Кстати, против всех правил Братства, да и Федерации, нам не сообщили размер оплаты за работу, — напомнил Март.

— Она не разочарует никого, если мы справимся, — фыркнул Джей, — Не обязательно это будут деньги. Возможно, Братство начислит тебе вознаграждение в каком-то ином виде. Потом, разве ты не получаешь уже сейчас вознаграждения в виде знаний, о которых ты даже не подозревал? Разве ты не получил уже сейчас постоянный доступ во время Второй Культуры и одновременно — ментальный иммунитет?

— А это еще что такое? — нахмурился Март. Теги и Анни давно шли рядом, внимательно слушая Джея. Он оглянулся на них:

— Вы тоже получили это. Дело в том, что представителю Третьей культуры находиться среди Второй — мягко говоря небезопасно. Иммунитет — это нечто сродни психополю. Вы воспринимаете происходящее как нечто пусть и необычное, но в целом нормальное. Без него вы бы давно сошли с ума в непривычной ментальной среде. К слову сказать, именно по этой причине путешествия во времени и не получили большого распространения. Чтобы нормально воспринимать происходящее в чужой культуре, в чужом времени, нужно стать сумашедшим по меркам своей культуры. Я понятно объясняю?

— Кажется, да, — кивнул Март, — Но это странно.

— Ничего странного. Вспомни свои ощущения, когда мы шли по семи населенным порталам. И сравни с тем, как ты воспринял город Вируса.

Март кивнул и задумался. Он признал, что действительно, его доступ к сокровищам прошлого, а может — и будущего можно рассматривать как часть оплаты.

Все молчали, сосредоточенно толкая тележки. За разговором они и не заметили, как выбрались с широкой тропки на грунтовую дорогу.

Джей заказал подвеске случайно выбранную песню. В черепе запел мужской голос:

«Звезды с неба падают бисером.

Я сижу на окне под звездами,

Жду удачу, удача близится,

Нависает удача гроздьями…»

Джей не знал, чья это песня. Когда он еще жил на Земле, такого не играли магнитофоны, та и по телевизору такого не крутили. Он не заметил, что включена ретрансляция на другие подвески. Март с недоумением услышал в своей голове:

«Жизнь — на Марсе,

Смерть — на Юпитере,

На Луне есть лунные кратеры…»

— Это про что? — нахмурился он. Джей сразу и не понял, про что речь, тут все услышали, как Анни подхватила припев:

«За звезду — полжизни, за Луну — свободу,

Я целую небо, а оно льет воду…»

— Опять знакомая песенка, — улыбаясь, сообщила она, — Не выключай! Здесь безопасно, пусть играет. Я не слышала чистой, студийной записи. Только слова. Да и идти под музыку легче.

— Знаете, я подожду вас здесь, — наконец, подала голос Минори, — Боюсь, что не все так спокойно, как вы, относятся к энергетическим формам жизни.

— Если не в тягость, — кивнул Джей, и привидение исчезло.

Город все приближался, под музыку, которая по служебной связи передавалась прямо в мозг, они ступили на ярко освещенные улицы города. Песня давно сменилась другими.

«Если к дверям не подходят ключи — вышиби двери плечом!» — советовал им Цой.

«Последние деньги трать, не бойся — будет еще, теперь так будет всегда. Будет больше, чем я обещал». — посулил им через три минуты другой певец.

«Меня поймали Сети, и взяли в оборот!» — горевал он же, когда группа шла по почти безлюдному тротуару. Редкие прохожие уступали дорогу одинаково серым людям, толкающим тележки. Джей выключил трансляцию, останавливаясь перед трехэтажным старым строением, очень давно крашенным бледно — зеленой краской. За плотно закрытыми дверями они услышали шаги, одна створка распахнулась, на улицу выглянуло исчерченное резкими морщинами острое лицо:

— Заходите. Сейчас я открою вторую створку, можно будет вкатить в прихожую ваши колесницы. Ужин готов, горячая вода есть. В общем, — кряхтя, воюя со щеколдами, говорил он, — В общем все готово. Ага!

Под это восклицание со скрипом открылась и вторая створка. Джей, а следом и остальные вкатили кладь в просторную, хотя основательно захламленную прихожую.

Март помог старику закрыть неуступчивую дверь. Из прихожей они вошли в просторную мастерскую, заваленную всевозможными полуразобранными устройствами.

— Будьте, как дома, — старик радушно указал на накрытый в углу мастерской стол, — Я не позаботился только о вашем чудном звере, но это легко исправимо.

— Называть меня Зверем — слишком большая для меня честь, — сообщила псевдособачка, — Хотя это и приятно, но меня зовут Теги, а не Зверь. Хотя, говорят, я немного на него похожа. Если смотреть в полумраке и издалека.

— О! Приношу мои извинения, Теги, — улыбнулся старик. Он выглядел совершенно обыденно, в мешковатых черных штанах и свитере толстой вязки:

— Давайте знакомиться. Мое имя вам без надобности, так что можете называть меня Зет. Я так давно подписываюсь этой буквой, что она стала практически именем, как и у Джея. Вы, очевидно, Анни, а вы — Март?

— Совершенно верно, — кивнул Джей, — Ну, присядем, пропустим за прибытие по рюмашке, а уж потом по очереди в ванну. Сначала Теги, затем Март, затем я и Анни. Такая диспозиция.

— Вы занимаетесь ремонтом? — Анни обвела рукой мастерскую. Зет недоуменно на нее покосился, покачал головой:

— Нет. Я пытаюсь изучать изделия чужих времен. Я историк техники. Во второй культуре, как вы говорите, я известен как ксенотехник. Хотя, разумеется, мне далеко до таких авторитетов, как профессора Сквош, Бургас или Ох, но мои труды тоже довольно популярны. Я не универсал, и специализируюсь в основном на всевозможных средствах связи других времен. С этой целью я часто совершаю межвременные экспедиции, скупаю всевозможные устройства и притаскиваю добычу сюда, в свою берлогу. Ну, как говорят в Гдема, соловья и того баснями не кормят. Прошу к снаряду.

Стол с изобилием полных снеди тарелок странно смотрелся в относительно чистом углу пыльной мастерской. Март уже устроился в уголку у окна между столом и стеллажом с работающими, моргающими лампочками, дергающим стрелками приборами. Ему здесь нравилось. Джей последовал за ним, присев на углу. Анни устроилась на трехногой табуретке, которая явно раньше была станиной некоего прибора, а сейчас завершалась сверху круглым мягким сиденьем. Хозяин занял место во главе стола, присев на застеленную чистой ветошью положенную плашмя катушку с толстым, с палец диаметром, зеленым кабелем. Поднял бокал со светло-коричневой жидкостью:

— Пища