— Вижу, кэп, — отсалютовал я ему, — задание усвоил, кэп.

И я врубил первую передачу, потом тихонько добавил газа — двигатель зарычал, как сторожевая собака при виде нарушителя, и мы тихонько двинулись, огибая по дороге ямы, кочки и завалы из мусора. Вскоре дорогу нам преградил ручей, достаточно широкий и на вид с глубиной не меньше метра.

— Что делаем, кэп? — обратился я по команде, — форсируем или как?

— Или как, — ответил тот, — надо брод поискать. Ручьи тут редко бывают одинаковой ширины и глубины, должно найтись мелкое место.

Я развернулся направо и покатил вдоль водной преграды… даже отсюда видно было, сколько рыбы там плавает — похоже, что гольцы, узкие и длинные… ну понятно, лосось сюда не забредает, слишком маленький ручеек, они предпочитают реки побольше, типа Пенжины или Камчатки. Или на худой конец Мутновки-Авачи. И ведь прав оказался Готлибович, через километр, не больше, река разлилась на добрых сорок метров, зато глубина у нее снизилась до полуметрв.

— Подходящее место, — обернулся я к начальнику, — даешь добро?

— Даю, — коротко бросил он мне, и я уверенно двинулся наперерез течению.

Насчет глубины я конечно ошибся, тут были ямы и в метр, но в целом форсирование прошло успешно — через полминуты мы перебрались на другой берег.

— А теперь куда? — вторично попросил я у Горлумда уточнить маршрут.

— Теперь вооон на ту ложбину между двумя вулканами, — указал он пальцем, куда следует двигаться, — слева, если не ошибаюсь, Авачинская сопка, справа Верблюд…

— Как-как? — не понял я.

— Вулкан так называется, Верблюд, чего непонятного? Потому что две вершины…

— Понял, кэп, продолжайте, кэп, — отреагировал я.

— Вот на эту ложбинку и держи курс… тут километров двадцать будет, если не все тридцать.

Глава 29

Тайны сберкассы

Тайны сберкассы №30/28

— Заходите, — Арнольдыч гостеприимно распахнул железную дверь, пропуская меня вперед.

— Темно же тут, — прореагировал на его действие я, — ни хрена не видно. Давайте вы первым пойдете.

— Пожалуйста, — пожал плечами он, — могу и я первым.

И он нырнул в темноту… через несколько секунд где-то впереди загорелась тусклая лампочка, осветившая с десяток ступенек вниз. И в самом конце этой лестницы высветился Арнольдыч, делающий мне приглашающий жест рукой — заходи, мол, и ничего не бойся. Если честно, то лезть в эту преисподнюю у меня никакого желания не возникло, поэтому я ответил ему так:

— А давайте вы там вынете все, что меня касается, и наверх поднимете. А я здесь подожду.

— Хорошо, — каким-то необычным тоном ответил он и скрылся в проеме следующей двери.

Но не успел я оглянуться по сторонам, как мне в спину уперся твердый предмет, по моим ощущениям это был ствол пистолета типа Макарова или, допустим, Токарева.

— Иди вперед и не оборачивайся, — сказал мне сзади женский голос, мне показалось, что знакомый.

Но оборачиваться и опознавать этого обладателя женского голоса я благоразумно не стал, а мелкими шажками направился внутрь подвального помещения. И как назло ни одного человека в радиусе полусотни метров не значилось… когда не надо, старушки стройными рядами все лавочки засиживают, а мамашки детей своих выгуливают, а тут ни единой живой души.

Ступенек оказалось не десять, а все двенадцать, а этот, который сзади, последовал за мной, периодически тыкаясь стволом в район позвоночника.

— Ты бы на предохранитель его поставил, — предложил ему я по дороге, — а то нажмешь по ошибке, когда не надо…

— Рот закрой, умник, — посоветовала она мне, — и вперед иди без разговоров.

По окончании лесенки там надо было повернуть налево, я и повернул — передо мной открылся самый, что ни на есть, стандартный советский подвал с трубами водо- и теплоснабжения, ладно, что газовых тут не видно было, газ поверху обычно в квартиры подавался. Еще деревянные клетки кладовок для жителей подъезда. Но ни одного сейфа для хранения вещей я в поле зрения не обнаружил. Кинул Арнольдыч поганый, подумал я, увидев его, сидящего на ящике из-под вино-водочных изделий. Он уже успел закурить сигарету типа ТУ-104 или, скажем, Родопи и теперь выпускал толстый столб дыма к потолку и устало щурился на мутный свет, пробивавшийся сквозь зарешеченные окошки.

— Ну что, Петя, — сказал он мне, переведя взгляд от окна, — поговорим что ли…

— О чем? — уточнил я круг его интересов.

— Твоя мать знаешь, кем была?

— Знаю, — ответил я, — учителем математики в 160-й школе.

А сам тем временем оглянулся, наконец, назад и увидел, что оружием в спину меня пугала Зина-корзина… собственной персоной, дочка хирурга из сороковой больницы и начинающая прорицательница… да, а пистолет у нее был с глушителем, толстым таким цилиндром, навернутым на конец ствола.

— Привет, Зинуля, — вежливо обратился я к ней, — ты хоть с пистолетом-то умеешь обращаться?

— Как-нибудь справлюсь, — буркнула она, а Арнольдыч тем временем продолжил.

— Учитель это прикрытие у нее такое было, — сообщил он мне удивительную новость.

— Правда? — искренне удивился я, — а на самом деле она кто была?

— Это я тебе потом расскажу, — тут же ответил он, — может быть. А пока мы слушаем тебя…

— Это очень здорово, что вы меня слушаете… — даже немного растерялся я, — только по какому вопросу выступать-то? Чтоб я в курсе был…

— Откуда ты к нам заявился такой красивый, — пояснил Арнольдыч, — вот это и расскажи в подробностях.

— Для начала уточните, — попросил я, — вещи матери в ячейке вы для красного словца приплели или на самом деле