Глава 29

Действительно, в том же феврале 1945 года на Ялтинской конференции руководители стран антигитлеровской коалиции приняли секретное соглашение о вступлении СССР в войну с Японией через девяносто дней после окончательного разгрома Германии. И уже начиная с марта на Дальний Восток пошли эшелоны. Сначала с техникой, а потом и с войсками. Шутка ли сказать, по Транссибирской магистрали с западного фронта перебрасывались сразу четыре армии – три общевойсковых и одна танковая! А это совсем не простое мероприятие. Для ускорения сосредоточения войск было принято сразу несколько нестандартных решений. Так, вся бронетехника перевозимых на Дальний Восток армий оставалась на местах прежнего базирования. Вместо старых машин танкисты и самоходчики получали новые, только что выпущенные на уральских заводах. Кроме того, необходимое количество автотранспорта, а также запасы продовольствия и горючего доставлялись американцами, в счет поставок по ленд-лизу, прямо во Владивосток и другие приморские порты.

Саша смотрел на бесконечную вереницу прибывающих с Запада военнослужащих со смешанным чувством. Да, это были Победители. Все в новеньких гимнастерках с блистающими на груди наградами, начищенных сапогах, с залихватски заломленными набок пилотками. Но в памяти отчего-то вставали совсем иные солдаты. Солдаты трагических сорок первого и сорок второго годов. Как русские, так и голландцы. Пропотевшие, запыленные, в разбитых ботинках с нелепыми лентами обмоток. С длинными винтовками с примкнутыми штыками. Пережившие горечь оглушительных и разгромных поражений и тем не менее раз за разом встававшие и бросавшиеся в очередную безнадежную контратаку. Многие из них не дожили до Победы. Однако своей смертью приблизили её.

Были ли такие мысли вызваны чувством своеобразной ревности? Отчасти, наверное, да. Впрочем, долго философствовать Саше не пришлось. Его новая миссия отнюдь не сводилась к роли праздного наблюдателя. Дело в том, что весь процесс подготовки к Советско-японской войне окутывался небывалой завесой секретности, за соблюдением которой пристально следили многочисленные штатные и внештатные сотрудники Смерша и НКВД. От излишнего усердия не удалось избежать и некоторых перегибов. Порой возникали прямо анекдотические ситуации.

Так, в целях сверхконспирации прибывающие на будущий театр военных действий маршалы Василевский, Мерецков и Малиновский получили псевдонимы генерал-полковников Васильева, Максимова и Морозова. А следом в расположение 1-го Дальневосточного фронта приехал и новый командующий 25-й армией, тоже генерал-полковник Иван Михайлович Чистяков. Зайдя в штаб и встретив там Кирилла Афанасьевича Мерецкова, он обрадовался и по привычке доложил, что так, мол, и так, товарищ маршал Советского Союза, в ваше расположение явился. А окружающие офицеры и подсказывают: «А ведь на плечах Кирилла Афанасьевича генерал-полковничьи погоны!» Чистякова аж в жар бросило. Неужели, разжаловали?! Но за что?! Или опять чистки начались? Улыбнувшись замешательству подчиненного, законспирированный маршал пояснил тому причины своего «понижения».

Другой эпизод и вовсе получил чуть ли не всесоюзную известность. Некий бдительный гражданин по фамилии Петров в «одном общественном месте», как он обтекаемо заметил в своем письме, услышал хвастливые речи военного в чине подполковника о скором начале войны с Японией. Но и это ещё не всё. Очевидно, для того, чтобы подчеркнуть собственную значимость, словоохотливый офицер выложил перед присутствующими и строго секретную информацию о скором приезде на Дальний Восток офицеров Генерального штаба во главе с маршалом Василевским. Возмущенный до глубины души столь явным разглашением важной государственной тайны, гражданин Петров незамедлительно написал в редакцию газеты «Красная Звезда» с просьбой приструнить болтуна. Оттуда письмо по инстанции, передали в Генштаб, где сразу же приступили к проведению служебного расследования. Подполковника быстро вычислили и по-тихому уволили из армии. А могли и посадить!

Чем-то похожим, но только по линии контрразведки пришлось заниматься и Саше. Переодетый в гражданское, он ходил по выделенному ему участку и следил за соблюдением режима секретности. И однажды, в одном из привокзальных ресторанов Читы, стал свидетелем прелюбопытнейшей беседы. Группа офицеров, как видно, недавно прибывшая с Запада и уже изрядно подогревшая себя винными парами, дошла уже до такой кондиции, что стала открыто высказывать свои соображения относительно предстоящей кампании.

– Я не понимаю, к чему такая секретность? – авторитетно рассуждал пехотный майор, очевидно, являвшийся самым старшим по званию за столом. – Ведь и ежу понятно, что после победы над Германией Союз не упустит своего шанса на Востоке! Ну и заявили бы об этом самураям прямо. Извините, мол, ребята дорогие, но договор мы с вами разрываем. И точка! Они, глядишь бы, и капитулировали. А так – продолжают за соломинку хвататься. Всё надеются на что-то. А нам опять их укрепленные районы прорывать! Сколько народу положим зазря, когда всё можно было бы решить и на дипломатическом уровне! Эх, стратеги!

Саша пожалел говорливых офицеров и не стал докладывать дальше по инстанции. Однако суть разговора запомнил. И при случае пересказал Льву Лукичу, правда, выдав всё за плод собственных размышлений. Чем поставил старого чекиста в весьма неловкое положение.

– Понимаешь, Александр, – не сразу нашелся с ответом тот. – Есть две правды – общечеловеческая и политическая. И они зачастую противоречат друг другу. Конечно, с общечеловеческой точки зрения было бы просто замечательно, если бы Япония капитулировала без боя и многие наши солдаты сохранили свои жизни. А вот общеполитическая сфера, боюсь, диктует совсем иное. Для того чтобы соблюсти свои интересы в Азии, нашей стране без прямых военных действий не обойтись. В противном случае, Южный Сахалин и Курильские острова, которые мы планировали забрать себе, опять останутся в чужих руках. Скорее всего – перейдут под юрисдикцию США. А янки, будь уверен, там быстро свои базы построят! И глазом не моргнут! Под тем соусом, что раз мы с Японией не воевали, то и претендовать нам не на что. Нет, за новые территории придется платить кровью!

Ты-то, конечно, можешь не знать, а я воевал в Первую мировую и помню тогдашнюю позицию Италии. Подданные короля Виктора-Эммануила III тоже долго колебались, к кому примкнуть – к Антанте или Тройственному союзу. Но, в конце концов, поняли, что если хотят получить Южный Тироль и Трентино, то воевать придется. И получили. Хоть и ценой тяжелейших потерь. Э, да о чём я! У Хемингуэя об этом гораздо лучше сказано!

А ещё кроме приобретения новых территорий и расширения сферы влияния Советскому Союзу просто необходимо