Мы выволокли рейдеров на улицу. Я поставил пшека перед собой и, особо не заморачиваясь, всадил нож ему в бедро. Провернул лезвие, выдернул и снова всадил.

— А теперь можешь идти, — и оттолкнул.

Пшек сделал шаг, споткнулся, упал. Кусты возле соседнего дома зашевелились, выглянул язычник. Повёл носом, втягивая запах свежей крови, и завизжал, оповещая округу о скором приёме пищи. Пшек покорно встал на колени и начал молиться:

— Pater noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum. Adveniat regnum Tuum. Fiat voluntas Tua, sicut in caelo et in terra. Panem nostrum quotidianum…

Молитва вряд ли ему поможет, Господь всё видит, и каждое его прегрешение наверняка записал в ежедневник. Но пусть попробует, вдруг прокатит.

Второго рейдера оприходовал Фломастер. Перерезал сухожилия на пятках и пожелал тварям приятного аппетита. Глядя на двух этих мразей, ползающих и причитающих в пыли, я почувствовал облегчение, как будто совершил добрый поступок.

Глава 16

Мы засели в доме напротив, дождались, когда подъедут редбули и заберут Малку и тела замученных пшеком патрульных. С рейдерами к этому времени было покончено. Твари набросились на них, едва мы отошли шагов на пятьдесят. Поедали заживо. Кости и хрящи догрызала стая моих друзей пёсо. Я воспользовался моментом и послал вожаку образ: гуся на блюде. Вряд ли он его понял, а вот Алиса как-то странно посмотрела на меня, перевела взгляд на пёсо и снова повернулась ко мне.

— Что ты делаешь, Дон?

Я не стал скрывать.

— Не поверишь, научился говорить с тварями. Утром сегодня встретил эту стаю, хотел шугануть, а потом решил, дай попробую пообщаться как лизун. И прикинь, получилось. Они меня поняли и ушли.

Алиса смотрела на меня недоверчиво, и я поспешно добавил:

— У Гвидона можешь спросить, он видел.

— Это успех, — вынесла вердикт девчонка.

— Ну ещё бы! — не без самодовольства констатировал я. — Проводник всё-таки. Новый дар, новые возможности, и заметь, без единой капли нанограндов. На сухую. Кстати, сколько способностей может быть у проводника?

— Сложно сказать, — пожала плечами Алиса. — У отца два, у Коптича тоже два. Но они так или иначе взаимосвязаны, как бы дополняют друг друга, и срабатывают только под дозой. У тебя взаимосвязи нет. Контроль и образное общение, да ещё на сухую. Жаль.

— Что «жаль»? — не понял я.

— Жаль, что лабораторию доктора Дряхлова закрыли, а то посмотрели бы, как ты внутри устроен.

Алиса засмеялась, я делано нахмурился.

— Хочешь посмотреть, как я устроен внутри? Я тебе покажу!

— Покажи.

— Покажу. Так покажу…

— Эй, молодёжь, заткнулись живо, — раздался сердитый голос Гвидона. — Редбули подъехали.

Мы приникли к окну. На улице остановились две электроплатформы, высадили взвод гвардейцев. Четверо забежали в подъезд, остальные закрыли периметр. Из кабины второй платформы вышла Голикова. Наташка послала за Малкой свою лучшую подругу, это показательно. Штаб-звеньевая прогулочным шагом подошла к дому, остановилась перед местом экзекуции рейдеров, кивнула понимающе, и повернулась к нашей трёхэтажке. Словно почувствовала, что мы ещё здесь.

Подошёл гвардеец, сказал что-то. Голикова махнула рукой, из второй платформы выбрались санитары с носилками и направились в дом. Через несколько минут вынесли Малку. Несли осторожно. Погрузили в платформу и, не дожидаясь остальных, поехали в Анклав. Следом вынесли три тела, завёрнутые в рогожу. Под конец редбули собрали по округе весь горючий хлам и подожгли злосчастную квартиру, как будто не прихожане, а она виновата во всём происшедшем. Из окон потёк густой чёрный дым, затрещало дерево. Раздался хлопок, крыша приподнялась, и вверх ринулось пламя, охватывая всю площадь дома.

Мы не стали ждать завершения огненного зрелища и дворами ушли к Обводному шоссе. Возле реки сделали привал. Умылись, привели себя в порядок, раздербанили один сухпай на всех. К вечеру добрались до места охоты редбулей. Осмотрели лабаз, подходы. Гвидон как ищейка обнюхал землю вокруг столба, пропустил сквозь пальцы пропитанный кровью песок и с уверенностью сказал, что на площадке никого не было дня три или четыре. После этого велел готовить позиции.

Гном поднялся на пригорок и долго рассматривал с него окрестности, решая, где лучше залечь. Посовещавшись с Гвидоном, выбрали два места: в кустах позади лабаза и слева от дороги метров за сто пятьдесят. Если редбули не выставят оцепление, то перебраться с одного на другое можно быстро и незаметно. Посокрушался, что нет пулемёта, но Гвидон отдал три из пяти оставшихся у него гранат, и Гном довольный кивнул.

Фломастер подготовил лёжку на опушке леса и ещё две ближе к реке метров за восемьсот и за тысячу от лабаза. Для трёхлинейки расстояние вполне подходящее. Я обустроился в кустах на склоне оврага. Моя задача сидеть, ждать, чесать пузо. Единственное, что напрягало, поле крапивницы неподалёку. Гвоздикой пахло до чиха. Я обмотал лицо банданой, но запах всё равно проникал сквозь ткань, раздражая рецепторы в носу.

На ночь расположились в лесу, подальше от оврага и крапивницы. Гвидон расписал посты, моя очередь стоять на страже наступила после полуночи — самый мрак, на расстоянии вытянутой руки ничего не видно. Вся надежда на слух. Любой звук — белка прыгнула или ветер ветку качнул — заставлял напрягаться. Слава Богу, интуиция молчала. В лес твари совались редко, а ходить тихо и вовсе не умели… Разве что лизуны. Эти подкрадутся, не заметишь. Но с ними я научился бороться. Они сначала наводят на человека морок и лишь потом нападают. Как только возникают картинки в сознании, бей тревогу.

Сейчас не было ни картинок, ни какой-то иной хрени. Я привалился плечом к гладкому стволу осины, впитывая в себя её тепло. Плащ пришлось отдать Алисе. Место для базы Гвидон выбрал не самое комфортное, в низинке, ночная прохлада в виде тумана стекалась сюда со всех сторон, и я чувствовал на коже её вязкую навязчивую влажность. Поэтому и отдал плащ любимой женщина, чтобы она могла укрыться и согреться. Зато холод — ещё одна защита от тварей. Не любят они его, впадают в заторможенное состояние и даже испытывают болевой шок.

В третьем часу ночи я растолкал Гнома, а сам юркнул к Алисе под плащ, прижался покрепче. Не открывая глаз, она обняла меня, что-то прошептала и задышала ровно и спокойно.

Гвидон поднял нас в половине шестого, причём сделал это