веры, потому что оно отклонялось от простых выражений Символа Никейского, признанного всей Церковью; тогда просили они императора убедить брата своего к созванию собора на границах обеих империй, для соединения Церквей Запада и Востока.

Иллирийский город Сардики избран был местом собрания духовного ста епископов Западных и семидесяти Восточных. Именитейшими почитались: Осий Кордубский, председательствовавший здесь как и на Соборе Никейском, Протоген Сардийский, Протасий Медиоланский, Максимин Тревирский, Север Равенский, Вериссим Лионский, Евфрат Колонийский, Грат Карфагенский. Юлий Римский извинился многими заботами своей епархии; со стороны же Восточных предстали Феодор, Наркисс и Марк, уже известные по своей ненависти к Афанасию, Стефан, заступивший место Флакилла в Антиохии, Акакий преемник Евсевия Кесарийского, Минофант Ефесский, Урзас и Валент, из соседних областей Мизии и Паннонии, Василий и Квинтиан, поставленные на кафедры Маркелла Анкирского и Асклепия Газского, и Исхирас, оглашенный в Египте клеветами на Афанасия и потому единственно рукоположенный в епископы его врагами. Тот же неприязненный дух обладал ими и во время собора; соединяясь в отдельных палатах, они чуждались общения с Западными, несмотря на убеждения великого Осия, ибо опасались сами осуждения церковного, не будучи ограждены властью царскою и видя всех тех, кого они преследовали на востоке в числе своих обвинителей. Еще более смутились они, когда двое из их спутников, Макарий епископ области Александрийской и Астерий Аравийский, перешли на сторону великого Афанасия и обличили собору все их козни. Чтобы выйти из столь затруднительного положения, епископы Восточные, под предлогом неправильного общения Западных с осужденными не позволяли никому из своих являться на собор, хотя некоторые не разделяли их мнения, и чуждались ереси Арианской; они требовали, прежде всего, отлучения Афанасиева и нового исследования о его преступлениях в Египте; но Западные, зная, что там господствует Григорий, предлагали спросить самого обвиняемого лично на соборе. Наконец, извиняясь зовом императора Констанция, Восточные внезапно все удалились в Филиппополь, город Фракийский, оставив на соборе одних Западных, которые единодушно оправдали опять Афанасия, Маркелла и Асклепия, обличили Феогниса Никейского в подложных против них грамотах к царю и отлучили от церкви вместе с главными сообщниками.

Собор известил о том императора, всех епископов, Иулия и Церковь Александрийскую; но прежде всего твердо определил, чтобы не было принимаемо иного исповедания веры, кроме Никейского, дабы опять не подать средств арианам в длинных неудобопонятных формулах излагать тонко ересь. Осий Кордубский, с согласия прочих епископов, составил также двадцать новых правил, признанных всею Церковью, против произвольного перехода епископов с кафедры на кафедру и излишнего их поставления в малых городах, без воли областного собора, и против частых их странствований для жалоб императору, угрожая низложением в случае непослушания канонам. Строго запрещено было епископам останавливаться для проповеди в чуждых епархиях или принимать в свое общение отлученных другими клириков; только испытанные в степенях, диаконы и пресвитеры, могли избираться на кафедры святительские, чтобы недавно обращенные к вере сами не поколебались. Поскольку же собор весь состоял из Западных, между ними первенствовал престол Римский, подобно как на востоке престолы Александрии и Антиохии, то Осий Кордубский предложил почтить память блаженного Апостола Петра и предоставить епископам, осужденным соборно, обращаться с Просьбами к епископу Иулию, дабы, если благорассудить, назначал опять пересмотр их дела. Личное уважение к достоинствам Иулия, твердого заступника великого Афанасия, внушило Западным епископам доверенность к суду его престола.

Не оставались равнодушными зрителями деяний Сардийского собора и бежавшие от него епископы в Филиппополе. Они написали также окружное послание к Григорию Александрийскому, Амфиону Никомидийскому, Донату, незаконному епископу донатистов в Карфагене, и другим, которых величали громким именем Кафолической Церкви, жалуясь, что собор, вопреки всем уставам, войдя в общение с осужденными, прикрыл тяжкие грехи Афанасия, оправдал Маркелла, обновившего ересь Савеллиеву, и восстановил на кафедрах Павла, Асклепия и Лукия по их проискам у епископа Римского и императора. Почему и они отлучали от церкви вместе с осужденными, их соучастников Иулия, Осия, Протогена и Максимина. С тех пор Восток и Запад некоторое время пребывали в несогласии и пределы обеих империй служили пределами Церквей.

А между тем насилия ариан превосходили всякую меру: Лукий Адрианопольский с несколькими из своего клира пострадали мученически за то, что не хотели вступить в общение с бежавшими из Сардик, и два епископа, перешедшие там на сторону православных, сосланы были в пустыни Ливийские; в Александрии же подверглись изгнанию некоторые пресвитеры и диаконы, приверженные к законному своему пастырю, и даже разрешено было умертвить Афанасия, если он посмеет туда явиться.

Император Констант, по совету Западных епископов, желая восстановить нарушенное единство Церкви, созвал в Медиолане малый собор, который низложил Фотина, епископа Сирмиумского, за хульное смешение Божественных Лиц Св. Троицы и разрешил от клятвы епископов Иллирийских Урзаса и Валента, принесших покаяние. Избранные два старца отправились с царскою грамотою, от лица Константа, к брату его в Антиохию, Викентий епископ Капуи и Евфрат Колонии, и едва не сделались жертвою козней арианских. Стефан Антиохийский, опасаясь их благодетельного влияния, покусился очернить доброе их имя в мнении царском и подкупил развратных юношей ввести блудницу ночью в жилище старцев; но на него самого обратился недостойный умысел, и явно обличенный сообщниками своего коварства, он был низложен с кафедры судом епископским. Ужаснулся Констанций и на время открыл глаза, отуманенные лестью арианскою; немедленно возвратил он пресвитеров и диаконов Александрийских из заточения и, услышав о смерти Григория, поставленного силою на кафедру Египта, письменно просил великого святителя возвратиться. Афанасий не спешил, однако, исполнить волю царскую, подозревая опять козни; и только после двукратных прошений собрался в путь, посетив прежде в Медиолане царственного Константа, а в Риме епископа Иулия, чтобы благодарить за их гостеприимство в течение шестилетнего изгнания. Наконец, он предстал в Антиохию; но и там явил обычную твердость, ибо, несмотря на убеждения царские, не хотел вступить в общение с новым епископом города Леонтием, который, хотя и не обнаруживал явной преданности к арианам, однако чуждался православных, оставшихся верными учению бывшего их пастыря Евстафия. Не признавая равенства трех Божественных Лиц, Леонтий не решался воспевать правильное славословие Пресвятой Троице: «Слава Отцу и Сыну и Св. Духу», а только, по обычаю арианскому, произносил: «Слава Отцу через Сына в Св. Духе» и, колеблясь между обеими сторонами, потворствовал преступной ереси. Афанасий тщетно просил у императора хотя одной церкви собственно для православных в Антиохии, соглашаясь даже уступить одну из своих для ариан в Александрии, но не мог одолеть их упорства; однако же отпущен был с великою честью и с грамотами царскими в Египет. Епископы православные встречали