ступенькам еще не достроенного здания и пройти через арку. Сделав несколько шагов, я возвратился и выглянул из-за грубо отделанной колонны, успев заметить, что Вальер подошел к дверям одного из самых красивых дворцов, парадный вход которого выходил на Большой канал. Решив, что сейчас мой францисканский наряд неуместен, я сбросил с себя монашеское одеяние, швырнул его на кучу камней, но все же продвигался в тени, чтобы не привлекать внимания. Приблизившись к дворцу, я попытался выяснить, в чью дверь он постучал, и, узнав это, долго не мог оправиться от шока.

Я привык видеть этот дворец со стороны канала, но когда дверь отворилась и я услышал знакомый тягучий акцент, до меня наконец дошло, что Вальер вошел в палаццо Дольфин. В моем воспаленном мозгу сразу же завертелись сотни вопросов, на которые я не мог дать ответа. Неужели Катерина и ее семейство уже вернулись в город втайне от меня? А может быть, они вообще никуда не уезжали? Но если это не так, то какие дела могут быть у Вальера с одинокой служанкой, оставленной здесь для присмотра за домом?

Я стоял на другом конце небольшой площади и наблюдал издалека, как служанка и Вальер быстро поднялись по каменным ступенькам и вошли в дом. Ставни на окнах по-прежнему оставались закрытыми, но через старые и рассохшиеся доски по мерцанию свечей можно было судить о передвижениях в доме. Тени остановились у комнаты на верхнем этаже, где ставни были открыты, но в помещении царила темнота. Служанка зажгла свечи, и я увидел человека, который выглянул в окно и осмотрел окрестности. Я сразу понял, что это женщина с большим животом. И еще больше удивился, поскольку хорошо знал, что в семействе Дольфин некому было находиться в таком пикантном положении. Затем женщина повернулась к свечам и людям, вошедшим в ее комнату. Теперь уже не оставалось сомнений, что это Катерина. Пока я стоял, оторопев от неожиданности, она подошла к Вальеру и обняла его.

Всю ночь я беспокойно ворочался и вскрикивал в постели, а на рассвете мне почудилось, будто надо мной склонилась Катерина Дольфин и стала поглаживать мои густые брови.

— Катерина! Как ты здесь оказалась?

Она ничего не ответила, и я вдруг увидел, что она сильно изменилась. Ее красивые черты лица огрубели, щеки распухли, длинные волосы свисали спутанными прядями, а когда она встала на ноги, то из-за беременности показалась мне раздутой, как перезревший арбуз.

— Катерина! — в ужасе протянул я к ней руку.

Но едва прикоснувшись к ее огромному животу, вдруг ощутил, как он пульсирует под моими пальцами. Ее губы растянулись в злорадной ухмылке, и я увидел два ряда черных зубов. Потом она подняла юбку, широко расставила ноги, и из ее живота бодрым маршем вышла колонна маленьких Паскуале Вальеров, каждый из которых держал в руке большой нож. Они стали быстро взбираться на меня и колоть ножами. А я судорожно пытался встать, но тело уже не подчинялось моей воле, и не было никаких сил сбросить их на пол. Затем они добрались до моего лица и перекрыли дыхание. Меня душила целая армия этих маленьких Вальеров, вырвавшихся из раздутого живота Катерины, и я ничего не мог с ними поделать. В какой-то момент я попытался позвать на помощь, но мои онемевшие губы издавали лишь немощный писк. А когда пришла смерть и меня накрыла плотная пелена тьмы, я вдруг ощутил долгожданное облегчение.

Потом я понял, что убегаю от чего-то неизвестного, но чем быстрее пытался бежать, тем медленнее передвигался. Я брел по илистому дну большой лагуны, и бездонная липкая грязь засасывала мои ноги, вынуждая с каждым шагом делать невероятные усилия. Я погружался в ил все глубже и глубже, а голоса моих преследователей становились все громче, разносясь по воздуху, словно в открытом море. Иногда мне казалось, будто эти голоса опережают самих преследователей. Я отчаянно боролся с илом, пытаясь вырвать из него ноги, и в конце концов стал медленно оседать. При этом я не мог найти в себе силы, чтобы обернуться. Я очень боялся увидеть позади быстро приближающихся синьоров, которые на самом деле не отставали от своих голосов. А потом, все-таки сумев посмотреть через плечо, вдруг споткнулся и со всего маху плюхнулся в грязную воду лагуны. Беспомощно барахтаясь, я понял, что застрял в каких-то веревках или старых корягах и мне больше не выбраться на поверхность.

Я проснулся, запутавшись в чем-то тяжелом и вязком. В паническом ужасе я что-то выкрикнул, пытаясь освободиться, но лишь ухудшил свое положение и вскоре совсем обессилел и забился в судорогах, как выброшенная на берег рыба. Только был я не на берегу, а в грязной и постоянно поднимавшейся воде лагуны. Мои движения становились все медленнее, один из преследователей уже почти настиг меня, и я почувствовал на шее его горячее дьявольское дыхание. Я не мог посмотреть на него, иначе демон вцепился бы в мою шею, но слышал голос:

— Баратьери! Это я, Маламокко. Проснитесь, вам приснился какой-то кошмар.

Я попытался встать и понял, что крепко опутан простыней из грубой льняной ткани. Парень сидел у меня на спине, горячо дышал мне в затылок и пытался разбудить.

— Слезай с меня, маленькое чудовище! — прорычал я. — И принеси немного вина. У меня во рту, как у сарацина под мышкой.

— Ничего удивительного. Вчера вечером вы пили так, словно наступил конец света. Сомневаюсь, что в подвале вашего дядюшки осталось хоть немного вина.

Я с трудом поднял голову, которая, казалось, разрывалась на части, будто кто-то вложил в нее бочку с порохом и взорвал.

— Он действительно наступил, этот конец света. Во всяком случае, для меня.

Я вспомнил, как Катерина, эта сучка, кинулась в страстные объятия Паскуале Вальера, из чего можно было заключить, что она определенно носит в себе его ребенка. А это значит, постоянно изменяла мне с ним. И теперь я со всей ясностью понял, что привело меня к нынешнему ужасному состоянию. Я стал жертвой неслыханной провокации.

Отныне все мои мысли текли именно в этом направлении. Преступника определили по уникальному орудию убийства. Кто подарил мне меч? Катерина Дольфин. Кто знал о существовании этого клинка? Только она и мои друзья-собутыльники, с которыми я заключил пари в ту самую роковую ночь. И среди них был Паскуале Вальер. Кто вовлек меня в жуткую историю с фальсификацией предстоящих выборов? Паскуале Вальер. Кто познакомил с Доменико Лазари в самом оживленном месте города? Все тот же Паскуале. Кто снюхался