Предстоятель немного смутился.

— Тяжёлый ты человек, Бронислав. А известно ли тебе, что Дом Рыси не просто делает обязательные ежегодные отчисления в наш фонд, но старается прибавить сверху, вникая в наши нужды?

— Известно, — заверил Бронислав. — А ещё мне известно, что нас должны уважать и бояться. И уж точно не превращать в породистых скакунов на ипподроме и делать ставки на то, кто первым пересечёт финишную прямую.

— Вы могли отказаться сразу, — уже спокойнее проворчал предстоятель. — А так до смерти перепугали князя и его почтенную супругу. Да ещё на гостей жути навели.

— Это мы можем, — не стал спорить Бронислав.

— Я уж молчу про репутационный ущерб для князя, — продолжил распекать подчинённого Исидор. — На матче присутствовал лидер Дома Рыси. Вас хотели выставить героями, наградить почётными орденами…

Разговор был прервал телефонным звонком.

Предстоятель несколько секунд не реагировал на разрывающийся аппарат, раздражённо сопя. Потом всё же решил снять трубку. Внимательно выслушал говорившего, бросая на нас с учителем косые взгляды. Нахмурился ещё больше. И переключил аппарат на громкую связь.

— Бронислав, тебя это заинтересует.

Из трубки донёсся голос неизвестного инквизитора:

— Отец Бронислав, вы здесь?

— Да, Иннокентий. Что там у тебя?

— Адельберг, — говоривший на секунду сбился. — Он… в общем, мы его отправили в морг.

Глава 27

Частная клиника в Минской губернии

Палата № 6

Когда зрение графа сфокусировалось, он увидел белый потолок, склонившуюся над собой медсестру и целителя, внимательно изучавшего показания приборов. Что-то пикало, из вен Адельберга торчали катетеры.

— Остановка сердца? — бросил через плечо целитель. — Откуда вы это взяли?

— И минуты не прошло, доктор, — попыталась оправдаться девушка.

Адельберг оценил обстановку.

Он попал по адресу, в этом нет ни малейших сомнений. Ориентируясь по астральному следу умирающей души, переместившейся в потусторонний мир, граф вышел на правильное тело. И сейчас его требовалось восстановить.

Первым делом Адельберг закрыл глаза и притворился спящим.

Пока врачи колдуют над аппаратурой и удивляются внезапной метаморфозе, он наведёт порядок в этом полуразрушенном организме.

Была у Адельбергов фамильная техника, которую они держали в строжайшем секрете — умение вселяться в тела людей, балансирующих на грани жизни и смерти. Считывать данные с растворяющихся в Бездне душ. Умирать, возрождаясь в новом качестве, подобно мифическому Фениксу. Эта техника приберегалась на крайний случай — если представителю Рода угрожала реальная смерть или требовалось сбежать из заточения. Юридически неудобно, ведь никто не признает чужака наследником, вот только… Если ты угодил в лапы инквизиции, другого пути попросту нет.

Граф и не рассчитывал на своих родичей.

Рассчитывал граф на людей, которые оплачивали его исследования. И он знал, что обладает достаточным багажом, чтобы продолжить сотрудничество.

Вот только…

Нужно незаметно улизнуть из палаты.

Целитель предсказуемо оказался одарённым. Граф чувствовал, как руки этого человека генерируют тепло, скользят по его груди, оценивают…

— Ситуация улучшилась, — признал доктор. — Похоже, он не в коме. Это нормальный сон.

Голос был удивлённым.

Адельберг задействовал все скрытые ресурсы, чтобы ввести целителя в заблуждение. Отрегулировал пульс и дыхание, начал излучать «правильные» эманации, заморозил восстановительные процессы. Грудь болела, лёгкие обжигало огнём, к горлу подкатывала тошнота, но он терпел.

— Признаков восстановления я пока не наблюдаю, — вынес вердикт целитель. — Но он может очнуться в любую секунду. Постарайтесь быть рядом и позвать меня, если это случится.

— Да, Игорь Иванович.

Раздались шаги, хлопнула дверь.

Адельберг тут же приступил к регенерации.

Да, он мог подчинять чужие тела своей воле и не просто внедряться в них, но управлять системами организма. К счастью, парень, лежавший на больничной койке, был одарённым второго ранга. А это означало, что граф может запустить непрерывную циркуляцию.

Теперь дело за малым.

Вернуть себе подвижность, не сдохнуть в процессе, и незаметно исчезнуть. Граф не планировал знакомство с новыми родственниками, не хотел играть по чужим правилам.

Его задача — выйти на прежних хозяев.

И отомстить.

* * *

Приказ не высовываться и держаться подальше от аристократических Родов Турова пришёлся как нельзя более кстати. Я отпросился у Бронислава на несколько дней, ссылаясь на то, что хочу подготовить усадьбу к празднику. Учитель сказал, что никаких дел в обозримом будущем не предвидится, так что я могу быть свободен аж до второго января.

Вот и чудненько.

Едва переступив порог усадьбы, а это было далеко за полночь, я принял душ и отправился на боковую. Вжух отирался неподалёку, жалобно на меня смотрел, но я слишком устал и был не в настроении кормить его рыбой.

Утром я обнаружил в правом тапке подозрительную вонючую субстанцию.

— Опять вредничаешь? — поискал глазами маленького засранца.

Пакостник благоразумно исчез.

Взглянув на часы, начал ускоренно собираться. Это ж надо, проспать до половины одиннадцатого! В Москву самолёты летают часто, но хочется обойтись без неприятных сюрпризов. Например, не зависнуть ночью посреди аэропорта в поисках подходящего жилья. Это же столица, а я даже не начинал заморачиваться гостиницами и бронированием по телефону.

Идея, посетившая меня, была гениальной.

Одевшись, я вышел босиком из своей комнаты, и крикнул в тишину дома:

— Варя!

Ноль реакции.

Строители ничего не сверлили и не резали, ограничиваясь тихими постукиваниями и перестановкой мебели. Спустившись на второй этаж, я обыскал гардеробную и раздобыл себе новые тапки. Призвал Вжуха. Котоморф откликнулся с видимым недовольством, и я понял, что нужно мириться. Пообещал засранцу увлекательное путешествие с заездом в японский ресторан, если он поищет Фурсову и расскажет мне, куда запропастилась моя управляющая.

— Доброе утро, хозяин, — прогудел Грут.

— И тебе не хворать, — поприветствовал я голема. — Как жизнь, как сам?

— За время вашего отсутствия вторжений не происходило, — доложил Грут.

— Хм. Как-то мельчают мои враги. Никакого веселья.

Пересекая холл, я уже почуял неладное. На первом этаже усадьбы пахло едой, гремела посуда — и все эти признаки жизни локализовались в области кухни.

Я уж было поверил, что Бенедиктов увлёкся кулинарией, но для завтрака было поздновато, а у моего стряпчего есть маленькие дети. Познакомившись с этими сорванцами поближе, я не верил, что они способны проснуться позже семи утра.

Предчувствие меня не обмануло.

Ну кухне хозяйничал здоровенный бородатый мужик в белом халате и поварском колпаке. Мужик был настолько необъятный, что я оторопело замер в дверях.