Шрифт:
Закладка:
Резкая боль вывела ее из ступора. Маша набрала воздуха в легкие и изо всех сил закричала: «Помогите!» Подмоги ждать было неоткуда, она ни на что не надеялась, но крик был единственным, что она могла противопоставить оглушающему страху и беспомощности, которые испытывала. В глубине души Маша надеялась только на то, что бандиты разозлятся и убьют ее, избавив от боли и окончательного унижения.
Однако, к ее ужасу, эффект оказался обратным: бандиты дружно расхохотались, да так сильно, что буквально схватились за животы.
– Пацаны, нам по ходу повезло, сегодня нас ждет шоу! – сказал главарь, смахнув выступившую слезу. – Давайте, не стесняйтесь, девка явно по мужскому вниманию стосковалась!
В следующую секунду Машу подняли и бросили на лавку. В глазах все помутилось, кровь бешено стучала в ушах, она с трудом оставалась в сознании. Голоса бандитов слились в один ужасающий гул. Но в этом шуме Маша как будто снова различила тонкий писк – теперь он раздавался прямо под ней, словно комар залетел под лавку. Но не успела она об этом подумать, как в ту же секунду ее голова наполнилась звуками: рычанием, воем, какими-то непонятными обрывками слов. Звуки становились все громче, вскоре они почти полностью заглушили речь бандитов; Маше казалось, что она стоит посреди оживленной улицы или вокзала. От окружающей какофонии ее стало тошнить.
Вдруг лысый, стягивавший с Маши джинсы, остановился и оглянулся на дверь. Остальные бандиты тоже резко замолчали и схватились за пистолеты. Похоже, снаружи раздавались какие-то звуки.
– Вот и братец твой, кажется, отыскался, – тихо сказал Димон. Маша не столько услышала, сколько прочитала его слова по губам. – Приполз на крики сестры. Бошкан, поймай его.
Третий бандит, которого Маша разглядела только сейчас, выглядел приличнее своих подельников. Если бы не короткая стрижка и олимпийка, его можно было даже принять за какого-нибудь клерка.
Подняв перед собой пистолет, Бошкан медленно подошел к двери, подождал секунду и резко открыл ее ударом ноги. За ней никого не оказалось. Бандит высунулся наружу и огляделся. Затем вышел, обошел дом и вернулся.
– Вроде никого, – сказал он, засовывая пистолет за пояс, – показалось, наверное.
Однако не успел он пройти и шага, как что-то большое и рычащее стремительно прыгнуло ему на спину из черного дверного проема.
«Волчица! Она пришла за мной и Греем!» – подумала Маша, и ее страх тут же обратился ликованием.
Бошкан ухнул от неожиданности и упал. Волчья челюсть моментально сомкнулась на его шее, раздался хруст разгрызаемых позвонков. Двое других бандитов, опомнившись, заорали матом и схватились за пистолеты. Но было поздно: следом за вожачкой в дом серой волной хлынула стая. Лысый успел выстрелить, но пуля с треском ушла в стену. Секунду спустя он уже крутился на полу, тщетно пытаясь закрыть лицо от волчьих зубов. Димон сначала бросился к окну, однако его опередили два молодых волка. В ужасе он шарахнулся в сторону и стал пятиться к печи. Упавший фонарик закрутился на полу, выводя на стены причудливые черные силуэты.
Если бы не крики раздираемых в клочья бандитов, происходящее можно было принять за представление театра теней. Покончив с Бошканом, волчица подошла к вжавшемуся в стенку печи главарю. Из ее оскаленной пасти раздавалось тихое рычание, на пол капала слюна. В мелькнувшем луче фонаря Маша разглядела, что по штанам бандита расползалось мокрое пятно. Волчица на мгновение застыла, как бы рассматривая Димона. Не выдержав взгляда, тот зажмурился – и она моментально вцепилась ему в лицо. Остальные волки последовали ее примеру и накинулись на бандита.
Несколько секунд спустя все было кончено. Волки по одному бесшумно вышли из дома, оставив внутри вожачку. Она медленно подошла к Маше. Девушка заметила, что волчица слегка пошатывается: видимо, она еще не до конца восстановилась и борьба отняла у нее последние силы. Маша с испугом подумала, что волчица хочет укусить ее в назидание за то, что привела ее щенка в западню, но вместо этого вожачка внезапно наклонилась и засунула голову под лавку. Раздался радостный писк и тявканье, затем причмокивающие звуки: мама вылизывала своего сына.
«Так вот где он был все это время! – подумала Маша. – Получается, что тот писк тоже Грей издавал. Телепатически позвал маму на помощь».
Вскоре волчонок успокоился и уснул. Волчица подняла голову и посмотрела на Машу.
«Теперь ты видишь, что это наша земля? – услышала девушка усталый голос в своей голове. – Ничего не бойся, ты теперь одна из нас. Чужие больше сюда не сунутся».
Волчица пристально посмотрела на Машу еще секунду, вышла из дома и скрылась в ночи вместе со стаей. Девушка увидела, как в темноте в последний раз мелькнули огоньки волчьих глаз.
После их ухода Маша полчаса лежала на скамье, свернувшись калачиком, и пыталась успокоиться. Шок постепенно прошел, и ему на смену пришла паника: бешено забилось сердце, тело трясло как в ознобе, из глаз лились слезы. Маше хотелось закричать и убежать из дома как можно скорее. Куда угодно, пусть даже в лес, к волкам и говорящим грибам. Тем не менее остатки выдержки и здравого смысла удерживали ее от этого порыва. Бежать было некуда. Как ни крути, дом с тремя зверски растерзанными трупами был сейчас самым безопасным для нее местом. Кричать тоже не стоило: проснется Грей, снова начнет выть. Вернутся волки, и кто знает, в каком они теперь будут настроении. По-прежнему ли сочтут ее членом стаи? Маше оставалось только лежать и тихо плакать.
Наконец дрожь немного утихла. Маша встала со скамьи, застегнула рубашку, поправила джинсы. От воспоминаний о недавних грубых прикосновениях и сальных репликах ее передернуло. Машу охватила невероятная гадливость. Захотелось поскорее помыться и прибрать дом – очиститься от следов этих выродков.
Она подняла с пола фонарик и осмотрела комнату: на густо залитом кровью полу лежали три тела. У лысого, которому не посчастливилось упасть на спину, был вспорот живот, и из него торчали кишки, напоминавшие переваренные пунцовые сосиски. Тело главаря застыло возле печи. Узнать его можно было только по одежде,
