Енчевский заметил его маневр.

– А ну-ка, товарищ мичман, иди сюда. – Он поманил старшину пальцем. – Поближе.

Недовольный старшина выбрался в середину круга. Енчевский перевел взгляд на его знаки отличия, висевшие на груди. Ледокол засопел и нахмурился.

– Где французская награда? – строго спросил офицер. – Орден Мужества, которым тебя Родина наградила, я вижу. А где медаль, которую тебе вручил военный атташе Франции?

Ледокол насупился и заявил:

– Не к лицу российскому морскому пехотинцу носить иностранную медальку.

– Верни на место! – Капитан третьего ранга ткнул указательным пальцем в грудь старшины роты. – Завтра проверю у всех! – Енчевский посмотрел на Ковбоя, который тут же опустил глаза. Енчевский повернулся к Марку и спросил: – А ты долго еще на гражданке будешь болтаться и неприятности на свою корму притягивать?

– Не знаю пока. – Марк улыбнулся. – Вот женюсь сперва, а там и посмотрим.

Глава 17

Вадим ехал вдоль побережья, не гнал, но все же проскочил кафе «Горная жемчужина»», за которым начинался поворот, затерянный среди густой растительности.

Ему дважды пришлось пересечь двойную сплошную линию, чтобы попасть на нужную дорогу, ведущую к месту встречи.

Он проехал сто метров по ухоженному, без малейшей трещины асфальтовому полотну, по краям которого рос густой кустарник, и оказался на маленькой парковке перед кафе.

Цоколь небольшого здания, врезанного в скалу, был красиво обложен дагестанским красным гранитом. Вадим поставил машину впритык к длинной крутой лестнице, ведущей на первый этаж, выбрался из джипа, щелкнул ногтем по облицовке и осмотрелся.

Парковка упиралась в край обрыва, огороженного перилами, с которого открывался вид на море, раскинувшееся до горизонта. Над крышей кафе вверх тянулся склон, заросший кустами и карликовыми деревьями.

Над головой Вадима открылась стеклянная дверь, и мужской голос произнес:

– Заходи, дорогой, я тебя давно жду.

– Я опоздал на пять минут, – сказал Вадим, посмотрел на часы и поднял голову.

В дверях стоял невысокий полный армянин в светло-серых брюках и белой рубашке навыпуск. Он сделал приглашающий жест и отступил в глубь помещения, придерживая дверь рукой.

Вадим глубоко вздохнул, втянул в себя аппетитный запах жарящегося мяса, кивнул и поднялся по лестнице.

Гарик, старинный друг Радика, сейчас временно исполняющий обязанности руководителя обширной империи, созданной им, умел принимать гостей.

На тяжелом лакированном дубовом столе, устланном белоснежной скатертью, стояли поблескивающие тарелки с красиво разложенными кусками мяса, зелени и маленькими лепешками. В середине стола расположилась большая бутылка с темно-бордовой жидкостью. Она была тщательно вытерта и очищена, но сургуч, заливавший ее горлышко, сохранил на своей оплывшей поверхности следы многолетней пыли, намертво въевшейся в него за годы хранения.

Вадим еле заметно поморщился. Он не любил вино. После него, даже самого хорошего, у парня пекло в желудке и начиналась изжога.

Гарик придвинул гостю стул, улыбнулся и проговорил:

– Я знаю, что ты не любишь вино. Сейчас принесут виски. – Он глянул на Вадима и спросил: – А ты не боишься пить за рулем?

– Если я выпиваю за рулем, то становлюсь самым аккуратным водителем во всем Краснодарском крае, – серьезно сказал Вадим, усаживаясь за стол. – Я знаю, что пьян, и поэтому соблюдаю все правила дорожного движения. Трезвым я обычно много нарушаю.

– Вот на этом твои коллеги и ловят честных людей! – сказал Гарик, усмехнулся, сел напротив и сложил руки на груди. – Если человек едет предельно аккуратно, то его обязательно остановят и поинтересуются, не пьян ли он. Эх, Россия! – Он вздохнул, развел руками и посмотрел на тарелки, расставленные на столе. – Ну так что? Давай перекусим?

Вадим кивнул, взял вилку и проткнул ею кусок шашлыка, источающий пар и дивный аромат. Он попробовал его, глянул на Гарика, сидящего с бокалом в руке, и поднял большой палец. Мясо легко жевалось, таяло во рту, словно арбузная мякоть, не вязло в зубах и выделяло терпкий сок, перемешанный с острыми специями.

Молодой армянин, неожиданно появившийся перед столом, аккуратно втиснул бутылку виски между тарелок, поставил рядом высокий стакан, вазочку со льдом и так же бесшумно исчез.

Вадим плеснул себе виски, добавил лед, залпом выпил содержимое стакана, прихватил губами прозрачный кубик. Он ощутил во рту холодный виски после горячей острой приправы, зажмурился и довольно кивнул.

Гарик улыбался, мелкими глотками пил вино и наблюдал за сыном своего друга, жадно утолявшим голод. Во время трапезы никто из них не произнес ни слова.

Когда Вадим управился с шашлыком, он откинулся на стуле, вытащил сигареты и закурил, уставившись на волны за обрывом, бегущие к берегу в свете заходящего солнца.

Гарик вытер губы салфеткой и сказал:

– Нам надо поговорить, Вадим.

– Конечно, – рассеянно отозвался тот. – Я тебя слушаю.

– Даже не представляю, с чего начать. – Гарик поерзал на стуле. – Тема очень серьезная.

– Что-то случилось, и я об этом ничего не знаю? – спросил Вадим и поискал глазами пепельницу.

Он не нашел ее и стряхнул пепел в тарелку, измазанную остатками шашлыка.

– Пока ничего не случилось, но может.

– В чем дело, Гарик? – Вадим выпрямился и внимательно посмотрел на человека, которого знал уже много лет.

– Как поживает Нина Яковлевна? – вместо ответа спросил Гарик.

– В последнее время разные люди все чаще задают мне этот вопрос, – медленно сказал Вадим, затянулся сигаретой и взглянул в большие, слегка выпученные глаза старого знакомого. – Я всем отвечаю, что она поживает просто великолепно. Но ты – это не все. Тебе я скажу, что мама в последнее время выглядит очень усталой и срывается по пустякам. Раньше такого не было. Гарик, не виляй!

– Начата проверка служебной деятельности Нины Яковлевны! – сказал тот, вздохнул и взял с тарелки кусочек лаваша.

– И только-то? – Вадим отмахнулся. – Ерунда. Не в первый раз. Мама с Радиком все разрулят. Что еще? Ты позвал меня сюда только из-за этого?

– Дело в том, что Москва дала добро!

Вадим опустил руку с сигаретой на стол и нахмурился. Он по собственному опыту знал, что если наверху прикажут провести объективное расследование в отношении какого-нибудь человека, то элементарными взятками уже не откупишься. Потребуют результат. Или такую запредельную сумму, что даже не выговоришь.

Но никакой следователь не захочет рисковать своей свободой, положением, практически всем, чего он добился в жизни, и ради громадной взятки взять и закрыть дело. Ведь оно потом запросто может быть отправлено на доследование с вполне предсказуемым результатом для того, кто его начинал. А дело мамы, в основном занимавшейся земельными вопросами здесь, на побережье, где квадратный метр стоит как полкилограмма золота, вполне потянет на резонансное.

Вадим толкнул окурок в тарелку, раздавил его