Шрифт:
Закладка:
Она никогда не выберет профессию, чтобы поступить в университет и жить другой жизнью.
Никогда не заведет детей, которые бы будили ее по утрам громкими воплями и требованиями приготовить поесть.
Никогда не потанцует на свадьбе Никиты, который бы возмущался, что костюм плохо сидит и церемония слишком пафосная. Родители бы смеялись и пытались его успокоить. Отец бы рассказывал о своем опыте, пытаясь завуалировать пережитые страдания под шутками, а мать бы в один момент призналась, что тоже устала танцевать и веселиться на их свадьбе…
Огонь спалил будущее, растворяя его в себе. Образы исчезли, голоса стихли. Все вокруг превратилось в одну сплошную боль. Тело девочки выгнулось, сознание пошатнулось. Пальцы вяло скользнули по полу, ни за что не ухватившись.
«Я должна…»
Ник
Яна бормотала что-то нескладное, мотала головой и теребила пальцами одежду. Что-то шептала, но Ник не мог разобрать ни слова. Из разорванного бока текла кровь, и мальчику было больно от одного его вида. Никита подполз ближе и сдавил рану ладонью, но кровь продолжала течь сквозь пальцы. Немного подумав, он стянул с себя футболку, скомкал ее и закрыл рану, сильно надавливая, чтобы остановить кровотечение. Помогло. Хотя бы на время. Ник помог сестре перевернуться на спину и положил ее голову себе на колени. Нашел кусок обгоревшей тряпки и закрыл вторую сторону раны, молясь, чтобы не было заражения.
«Кити…»
Яна открыла глаза и посмотрела на Ника помутневшими глазами. Слово было таким знакомым, таким родным. Словно он его уже слышал. Оно отдавало ностальгией, теплом, любовью. Домом. Впервые за долгое время на глаза Ника навернулись слезы. Он понимал, что без помощи врачей Яна долго не протянет. Еще чуть-чуть, и сестры не станет. Снова. Вот только теперь он ее потеряет по-настоящему. Будет больно и страшно. И одиноко. Слезы градом покатились по щекам, смывая сажу и пепел. Никита взвыл от безысходности, вложив в этот крик все отчаяние и боль. Он не может потерять сестру вот так глупо, когда все закончилось. Когда он предотвратил пожар.
Дождь стал стихать, сквозь тучи показался лунный свет. Чистый и теплый, он словно убаюкивал. Дарил надежду. Или подсвечивал последний путь. Глаза щипало, горло сводило судорогой. Боль в груди была такой сильной, что казалось, сердце скоро разорвется на кусочки. Но этого не происходило, словно судьба решила сыграть злую шутку. Чтобы Ник видел смерть своей сестры. Чтобы прочувствовал, прожил, осознал. Чтобы понял, наконец, свою мать.
– Ложкой снег мешая, – пропел Ник, всхлипывая, – ночь идет большая…
Яна улыбнулась. Из последних сил протянула руку к щеке Никиты и прошептала:
– Спой еще, Кити… Спой для меня, малыш.
Захлебываясь слезами, Ник продолжал петь любимую колыбельную, надеясь, что Яна не уснет навсегда. Он пел, когда кончились слова. Пел, когда ком в горле не давал дышать. Пел, когда сестра закашлялась и из ее рта полилась кровь. Пел несмотря ни на что. Капли перестали бить по деревянным перекрытиям, звуки стихли, словно природа скорбела вместе с подростками. А вместе с дождем ушла и надежда: языки пламени стали разгораться сильнее, охватывая помещение.
Голова кружилась. Картинка плыла перед глазами. Руки отказывались слушаться, мозг – думать. Никита упал рядом с Яной, смотря на огонь, вновь охвативший стены сарая. Он вдыхал родной запах сестры и угадывал в нем цветочные нотки. Так пахло от мамы – цветами и свежестью. Так пах дом. Так пахла любовь. Никита прижался к сестре и закрыл глаза. Им не выбраться. Это их последние минуты вместе.
«Прости, мама…»
Растворяясь в дымке, Никита видел семью в полном составе: мама, папа, Яна и он – сидит на руках у мамы, щекастый карапуз. Вокруг солнечно и тепло, как в начале лета. Ник ощутил атмосферу того дня, что навсегда остался на фотографии. Он словно вернулся в прошлое, проживая лучшие моменты своей жизни. Только сейчас он понял, как был счастлив. Удивительно, как быстро память стирает воспоминания о страшном, о болезненном. Особенно в детстве. Ник вспомнил день, когда мама плакала на коленях у отца, а на комоде стояла фотография Яны с черной лентой в углу. Ник вспомнил резинового динозавра, которого он выронил из рук, осознавая, что любимая сестра больше никогда не потреплет за волосы и не споет веселую песню. Он не помнил этого двадцать два года. Забыл. Вычеркнул из своей жизни. Не специально, конечно. Просто так устроен человеческий мозг – проще забыть, чем всю жизнь прожить в скорби. Бродя по лабиринтам памяти, лежа на пылающих досках, Никита и не заметил, как чьи-то крепкие руки схватили его за плечи и потащили к выходу. Когда он открыл глаза, вокруг были лишь языки пламени. Вдох, едкий дым. Ник отключился.
* * *
Яна лежала рядом. Ник точно это знал. Он чувствовал ее тепло, чувствовал запах ее волос. А еще он ощущал мокрую траву под головой и дубовый аромат. Вот и конец. Так выглядит смерть? Вполне неплохо, если там так свежо и прохладно. Никаких бурлящих котлов и танцующих чертей. Радуясь, что не попал в ад, Никита открыл глаза. Черное небо, полная луна, окутанная рыхлыми облаками.
– Новикова, – услышал Ник голос мальчишки. – Новикова, очнись!
Ник обернулся: рядом с ним действительно лежала Яна, над которой навис Серый. Он аккуратно держал ее за плечи, а по его щекам катились слезы.
– Новикова! – продолжал мальчик, всхлипывая. – Ты не имеешь права умирать сейчас, поняла?! Потому что… Потому что… – Он стер слезы и сопли тыльной стороной ладони.
Мальчик не договорил. Не успел. Тишину ночи разрушили женские крики, доносящиеся со стороны жилых корпусов. Услышав их, Серый резко вскочил и побежал в сторону леса.
– Никому не говори, что случилось! – крикнул он, скрываясь за густым кустарником. – И сбереги ее! Чего бы тебе это ни стоило!
Последние слова Никита почти не расслышал. Он даже не был уверен, что услышал все правильно. Неужели Серый вытащил их из горящего здания? Неужели главный хулиган отряда на такое способен? Никита приподнялся и посмотрел в сторону отрядов. Со всех ног к ним бежала Василиса Сергеевна, командуя и раздавая указания. Звонок в пожарную, ведра с водой, крики о помощи – все смешалось в единой какофонии звуков. Никита подполз к сестре, обнял ее и стал покачиваться, намурлыкивая под нос песню про Умку. Яна улыбалась.
Вокруг бегали люди. Время от времени
