Более пяти тысяч жителей толпились и разом набросились в единственную цель, коей в этот знаменательный для всех день являлся королевский дворец, словно нашествием муравьёв на долгожданный лакомый кусочек. Тем не менее Ария уже не волновалась как тогда в самый первый раз выступая и оглашая печальные новости для негодующих жителей. Повсюду по мере шествия будущей королевы по саду раздавались несмелые шепотки о статности подросшей королевы, её смелости, не забылась и последняя весомая заслуга. Простенькая на вид, не богато одетая и с болезненным видом рыжеволосая женщина припала к ногам Арии.

— Принцесса, я сердечно вас благодарю за вашу помощь, за то, что вылечили меня и моих пятерых детей. Если бы не вы, я бы сгинула на тот свет, а что случилось бы с моими детками… страшно представить! Спасибо вам!

Ария Муар стесняясь столь открытых эмоций насилу поднимала с земли горожанку, Йонгу, обитавшему всё это время поблизости, всё же удалось это сделать, однако та не унималась:

— Наша светлость! Люди всё видят и понимают! Как бы вы не скрывались в тот день, но ваш лик всё-таки был замечен! Все жители знают, что вы сдержали своё слово и излечили нас!

По всей площади, окутанной в осеннее настроение, раздавались одобрительные, поддерживающие на речь женщины возгласы.

Поведение будущей носительницы короны удивило окружающих. Принцесса низко склонилась в поклоне и произнесла речь находясь прямо там, рядом с простыми гражданами, а не с высока, как того требуют правила:

— Спасибо вам, дорогие жители моего острова что поверили в мои слова, а значит и поверили в меня. Мне невероятно жаль, если я не успела в чей-то дом принести радость и выздоровление. Всё же мой основной долг знать, что те, кто станет под моё крыло — будут в безопасности! Но прошу услышать, что в ближайшее время произойдут некие изменения. Кто-то отнесётся с позитивом, но будут и те, кто останутся недовольными. Всё-таки моя задача не сделать вашу жизнь хуже или тягостнее, а напротив — общими усилиями улучшать благосостояние в первую очередь тех, кто ступает по родной для нас всех земле.

Улюлюканья и свист радости проводили изящную ступающую по ровной дорожке среди ароматных насаждений даму обратно во дворец. Народ же окунулся в неформальную обстановку торжества и стал вкушать закуски и напитки с праздничных столов.

Наступал момент долгожданного события — официального принятия присяги. Второй раз за день ей дано было произнести клятву, нарушить которые было бы немыслимо. Но в тоже время оба обещания прямо и больно противоречат друг другу.

Консорт-королева, облачённая в пышное кремовое платье с кринолином удачно маскирующее положение, уже ожидала в тронном зале свою дочь. Из всех ближайших государств прибыл на торжество лишь единственный король острова Нордфолк — пятидесятилетний Ронерк, близкий приятель, добрый сосед и верный партнёр покойного Мартина. Несмелые, слегка скрытые, но галантные и полные уважения ухаживания Ронерка бросились только что вошедшей в зал Арии.

Большая часть помещения оказалась наполнена работниками дворца и влиятельными семьями, получившими приглашение от Мадлен за хорошую плату. Изрядно худощавый старец, занимающий роль церковного представителя, благоговейно поднёс на подушечке корону к Мадлен.

— Опустись на колени, а далее огласи присягу.

— Я, Ария Хэйзел Муар, дочь Мартина и Мадлен Муар, клянусь верой и правдой служить своему народу до скончания дней. Клянусь приложить все усилия на процветание моих территорий. Клянусь защищать жителей Гиллерии ценой собственной жизни. Клянусь стать достойной королевой и не осрамить род Муар.

Мадлен поднесла руки к бархатной подушечке и не дыша объяла корону, что так долго ожидала своего часа для встречи с урождённой женщиной Муар.

Ария терпеливо ожидала.

Но если задуманному не суждено сбыться, значит — оно не предначертано.

[1] Кростата — итальянский открытый пирог из песочного теста, с разными начинками.

20. Жизнь за жизнь

Внушительных размеров мнимый лунный диск, казалось, навис ещё сильнее над Алкаиром, желая не то настойчивее шпионить за отдыхающими, не то вовсе неуклюже пошатнувшись всё-таки завалиться на город.

Три краснотелые стражницы с радушием завидев и встретив дракона, теперь намеренно держались поодаль ступая клином за предводителем. Им не требовалась эхолокация или иные знаки передачи информации, дабы учуять перемены в настроении мужчины. Такое поведение Владыки ознаменовало то, что сейчас он закроется в кабинете на неизвестный срок, скорее всего для раздумий, но что конкретно будет происходить внутри помещения среди звенящей в том тишины — неизвестно никому. Однако догадки морен не подтвердились и пересекая улицы, а после чего дойдя до края города, он вышел на нейтральные территории Изумрудного и Серебряного морей, после чего дал защитницам распоряжение оставить его одного.

Израненное поле уже успело впитать в себя следы пролившейся неделю назад крови. Ступая на своих двоих, шедший бросал взгляды туда, где любой другой совсем бы ничего не заметил, так как, по всей видимости, официальная часть уже была проведена и тела с почестями обрели покой, однако Владыка знал и помнил каждого. Губы что-то шептали, не произнося вслух он мысленно почитал на этот раз уже в уравновешенном состоянии тех, кто с честью пал сражаясь за свой народ, за мирное небо, за близких и родных. В голове крутились имена, лица, а в груди щемило.

Ветер, будто взявшийся из ниоткуда, напором кидался на него, точно намеренно заметая дорогу разузнав конечную цель настойчивого путника. Всё же он ошибся, воздух был по-прежнему пропитан гарью, копотью и запахом железа. Следы заметены, но, судя по всему, теперь эта территория уже никогда не станет прежней.

Наконец, ноги донесли тело до того самого места. Аарон отметил, что в его отсутствие Луи справился со своей задачей, ведь среди расстилающейся равнины сейчас стойко и бойко отбивалось от порывов воздушной стихии ещё молодое дерево с чарующими в осеннюю пору огненными листами — красный дуб.

«Интересный выбор, Луи… ты молодец, ей подходит…»

Встав на колени, приложил руку к ещё рыхлой, слегка тёплой земле и заметил, что ранее тут явно некто бывал. Буйные потоки воздуха распевали свою собственную песнь завывая её насильно прямо в уши, но желтоокий молчал. Всё произносилось в мыслях.

Когда чуть сгорбленный силуэт мужчины почти скрылся в переулках города, бесстрастная ночная наблюдательница дотянулась своим светом до небольшой горочки словно кем-то рассыпанных ярко-зелёных камешков, и печально обласкав слёзы стала переваливаться на покой.

Луи всё-таки прознал, что старший брат вернулся, хотя ему не потребовалось выведывать сведения у морен. Потому уже четвёртый день