Аддер осклабился:

– Я получаю информацию из ровно тех же источников, что и вы.

– Ты не понимаешь, – настойчиво произнесла Мэри, наклоняясь к нему через стол. – Осада – фейк, ну и что такого? Не в том дело. Важно то, что нам удалось зажечь чем-то вроде революционной идеи сотни людей, которые прежде интересовались только каинином, трахом и… тобой, Аддер. Сама по себе Осада не слишком важна, однако, если учесть, как близки мы к единственному уцелевшему крупному источнику революционного потенциала Америки, к Оринджу…

– К Оринджу? – фыркнул Лиммит. Все удивленно обернулись к нему – никто не ожидал, что он заговорит. – Господи Иисусе, шли бы вы лучше на кладбища мертвецов из могил подымать и в армию вербовать – и то шансов больше. Ну, это если тут вообще разница есть.

– И не в этом дело, – ответил Аддер. – Послушайте, мне известно о происходящем больше, чем вы думаете, и я понимаю, что вам с приятелями куда выгоднее длить Осаду в том уебанском виде, какой она приняла нынче, а не доводить ее до маловероятного момента, когда волей-неволей придется либо просраться, либо слезть с горшка. Куда приятнее корчить из себя революционных генералиссимусов и время от времени потявкивать в стороны. Возможно, вы надеетесь до конца дней своих продержать крысоедов под штыками, подсовывая им мой образ как мертвого мученика революции. Да-да, детки, я в курсе. Неважно. Это ваша проблема, мне до нее дела нет. Видите ли, у меня свои планы, а вам лучше поскорей просраться, пока можете.

– И ты пришел нам это сказать? – Лицо Асузы вдруг ожесточилось и пошло истерическими пятнами. – Это довольно глупо с твоей стороны, чувак.

– Не обращай внимания, привычка у меня такая. – Новая зловещая ухмылка промелькнула на лице Аддера. – Мне нравится подробно рассказывать людям, как я намерен поступить. И не пытайтесь меня остановить, даже на секунду. Не сможете.

Он выложил на стол перчатку, подобную сжатой в кулак торпеде, и та угрожающе загудела.

– Поверьте, ничто не сможет.

Прежде чем комитетчики успели собраться с мыслями, за спинами Аддера и Лиммита прозвучал женский голос.

– Ничто? – мягко повторил он.

В круге света, где стоял стол, возникла женская фигура, затянутая в темные одежды.

«Наверняка это она, – подумал Лиммит, – Страстотерпица. Ну и эффект создают ее монашеские одеяния, – отметил он, стараясь мыслить цинично. – Без сомнения, в какой-то заброшенной лавке реквизита натырила. Все просчитано, однако… почему-то кажется реальным». Он увидел, как глаза Аддера на миг широко раскрылись при виде лица под клобуком, затем снова сузились до щелочек.

Женщина остановилась рядом с Аддером и посмотрела ему в лицо сверху вниз.

– А как насчет крысоедов, – произнесла она почти невинно, – которые в Осаде не задействованы? Как насчет тех, кому не повезло? Жителей низа?

– Да-да, – хрипло выдохнул Аддер, – как они там? Расскажи.

– Они в безопасности. И будут в безопасности, пока новость о твоем возвращении не дойдет до Мокса. Он сокрушил Интерфейс и всех, кто там находился, с единственной – мы это все знаем – целью: добраться до тебя. И точно так же обойдется он с несчастными жителями трущоб, как только узнает про тебя. Многие невинные, куда безвредней остальных, погибнут только из-за того, что ты не в силах отбросить обуревающее тебя желание мести Моксу.

Слабый дрожащий голос стих; она погрузилась в молчание внутренней собранности.

– Откуда ты знаешь, какие у меня планы?

Спокойствие на миг отказало ей.

– А какими еще, собственно, они могут оказаться?!

– Эй, – завозился на своем месте Асуза, – послушайте, мы об этом не подумали… нужно еще раз все пересмотреть, зачем нам снова эту хуйню на свои головы… Ну, в смысле, даже тот прогресс, какого нам удалось достичь тут, в ЛА, обнулится, и… преждевременно это все, мы не готовы.

Он нервно оглядывал членов Исполкома в поисках подтверждения своей позиции.

Страстотерпица проигнорировала его.

– Разве ты не должник чей-нибудь? – тихо проговорила она, обращаясь к Аддеру. – Или хотя бы мой?

Лиммит наблюдал, как лицо Аддера каменеет, уподобляясь маске с острыми краями.

– О да, несомненно, – протянул Аддер голосом небывало низким и зловещим, устрашающим в своей напряженности, – я многим, очень многим обязан тебе.

– Слушай, да брось ты, – с отвращением перебил Асуза. – То есть наши революционные кадры, конечно, тебе очень благодарны за неусыпную заботу и все такое, но ты же сама видишь, с ним ничего не поделать. Мы должны сами о нем позаботиться, как считаем нужным.

– Только попробуй, сука. – Аддер вихрем развернулся на стуле и посмотрел на коротышку; перчатка напряглась и издала пронзительный визг.

– Ты н-не п-посмеешь уб-бить меня, – забулькал Асуза на грани истерики. – У м-меня д-достаточно п-приверженцев, чтоб-бы т-тебе это так не сошло. – Он немного овладел собой и сумел изобразить подобие ехидной усмешки. – И даже если ты спрячешься там, где снайперы до тебя не доберутся, тебе все равно понадобится спать, пускай у тебя и эта хреновина вместо культи, и наши агенты…

– Да ладно, – протянул Аддер. – Я не планирую спать в ближайшее время. Я как следует отдохнул.

– Хорошо, закругляемся. – Асуза отодвинул стул и поднялся из-за стола. – Работа не ждет. А ты, Аддер, развлекайся, пока можешь.

Четыре комитетчика и Мэри направились к двери.

Аддер ухватил Страстотерпицу за тонкое запястье, не дав ей уйти.

– Жди меня снаружи, – бросил он Лиммиту, не глядя на него. Он не сводил глаз с лица, полускрытого тенью черного монашеского клобука.

Когда все вышли, Аддер тихо сказал женщине:

– Сколько же времени прошло, Цзин.

– Много, – согласилась Страстотерпица, садясь рядом с ним. – Но тебе не обязательно называть меня тем именем. Все изменилось.

– Да?

Она отвернулась.

– Нет. Не пытайся. После всего, что произошло, после того… кем я стала… Ты не знаешь, кем я стала.

– Было время, мне казалось, что знаю, – ответил Аддер с ноткой горечи. – А потом Мокс вкатил тебя, накачанную наркотиками, ко мне в кабинет и заявил, что ты его законная супруга.

Женщина ничего не сказала, но голова в клобуке чуть склонилась к столу.

– Жена Мокса, – пробормотал Аддер, – вот это нежданчик. Я так и не понял – а я много размышлял на эту тему, – почему ты любила и меня, и его одновременно или, если переформулировать, почему мы оба в тебя влюбились.

– Я поняла, – прозвучал дрожащий шепот. – Я с самого начала знала почему. Потому что я идеальный элемент, каким вы оба хотели бы дополнить свои жизни. Свои пустые жизни. А мне было просто принять вас, потому что никто больше даже не пытался заполнить вакуум у меня внутри.

– Тогда ты