– Сволочь, – произнесла она тихо и внятно. – Как ты это делаешь?

– Это любовь, – ответил Леонид с обезоруживающей улыбкой.

Фаина повернулась к Роману.

– Он мухлюет!

– Каким образом?

– Карта крапленая.

Роман осмотрел карту.

– Да нет же!

По большому счету всем было наплевать, мухлюет Леонид или не мухлюет. Главное, что его выходки придавали игре зрелищность и остроту.

Он спросил, Фаина не ответила, и все приготовились услышать очередное дурацкое желание. Судя по тому, что он то и дело хмурился, поглядывая на обожженное запястье, исполнение этого желания могло дорого ей обойтись.

Леонид протянул руку и поманил Фаину согнутыми пальцами.

– Иди сюда, добрая девушка.

Руку он держал ладонью вверх, как будто ждал, что она положит ему туда рубль.

– Зажигалку, пожалуйста. Моя куда-то запропастилась.

С незажженной сигаретой, свисающей из угла рта, он напоминал Клинта Иствуда из фильма «Хороший, Плохой, Злой».

Всеобщему ликованию не было предела. Поглядев на то, как эти гады воют, плачут и топают ногами, Фаина подскочила с бревна, как будто в задницу ее ужалил скорпион, и без слов вложила в протянутую руку зажигалку, от которой Леонид незамедлительно прикурил. Сцедил дым сквозь зубы, щуря свои распутные глаза, улыбаясь препоганой улыбочкой… и передал сигарету Герману. Небрежно. Не глядя.

– Держи, брат. Боюсь, как бы она чего не учудила, узнав, что я расчитываю получить на этот раз.

– Так ты не собираешься… – Фаина сглотнула.

– Что? Жечь тебе руки? – Он усмехнулся. – Нет, но не расстраивайся. Поверь, в этом случае тебе было бы нелегко сохранить свою репутацию крутого парня, которой ты так дорожишь.

– Что же ты расчитываешь получить на этот раз? – осведомилась Фаина с легким вызовом в голосе.

Леонид улыбнулся, как умел только он, скромно и многообещающе.

– Один поцелуй, сеньора.

Протяжное «у-у-у» заинтригованных зрителей заставило ее залиться краской стыда и негодования.

– А больше ничего не хочешь?

– Хочу, – ответил Леонид просто. – Но не здесь и не сейчас.

Может, кто-то предпочел бы увидеть, как он расплачивается с заклеймившей его огнем Фаиной той же монетой, но и посмотреть на Фаину, целующуюся с мужчиной, тоже нашлось немало охотников.

– О-ля-ля, – пропела ехидная Жанна. – Фанни, я тебе даже завидую.

– Что, опять начинается? – заворчал Роман. – Да сколько же можно, в конце концов! Фанни, ты в игре или нет?

– А ты только и думаешь, как бы от меня избавиться, – окрысилась та.

– Потому что ты уже достала, ей-богу. Тебе что предлагают? Раздеться догола и обслужить роту солдат?

Между тем Леонид, не дожидаясь согласия, встал, подошел к ней вплотную, слегка приобнял за плечи и медленно, очень медленно коснулся губами ее плотно сжатых губ. Она слабо пискнула, дернулась… выступление звездной пары завершилось под гром аплодисментов.

Нора подалась к Герману, шепнула в самое ухо:

– Дал бы ты ему по мозгам.

– Не буду, – прошипел тот в ответ.

Сжав губы, она шлепнула его ладонью между лопаток. Он улыбнулся, как довольный кот.

Пока колода ходила по рукам, и горемычные исполнители в поте лица своего ублажали полоумных заказчиков, Леонид молчал, глядя на огонь, и его недобрые глаза, в которых отражались искорки пламени, становились все мрачнее. Заметив, что Фаина, пребывающая в прежнем патологическом состоянии, смотрит, облизываясь, на его запястье с пятном ожога, он тихонько засмеялся и шепотом спросил:

– Хочешь знать, больно или нет? Больно.

Фаина разжала губы. Глаза ее остекленели.

– Будет больнее.

– Обещаешь?

– Не сомневайся.

Они швырялись фразами, точно камнями.

– Ты хочешь, чтобы я оказался сильнее тебя, не правда ли?

Разумеется. Но понимала ли это она…

Ждать пришлось недолго. С привычной неизбежностью Фаина вытащила Короля Мечей. Задала вопрос, но Леонид даже не стал притворяться, что думает над ответом.

– Чего ты хочешь?

– Ты знаешь.

– Того же самого?

– Того же самого, но три раза. – Фаина издевательски улыбнулась, играя зажигалкой. – Три раза подряд.

– Мать твою, – поморщился Роман. – Совсем рехнулась. – И посмотрел на Леонида. – Ты можешь отказаться и останешься в игре.

– Нет уж, – встрял Николай. – Отказаться он, конечно, может, но если откажется, пускай выходит из игры. А то после этого все начнут требовать себе поблажек.

– Это точно, – кивнул Леонид. – Я в игре, Роман.

– Да ты такой же псих, как она. Ладно, дело твое.

– Леня, не надо, – умоляюще проговорила Леся.

– Послушай моего совета, Мышка. – Без промедления, которое могло дать недругам повод для насмешек, Леонид закатал рукав и уперся сжатым кулаком в свое колено. – Не принимай это слишком всерьез.

Чувствуя беспредельную усталость, Нора дернула Германа за рукав, и когда он наклонился, шепнула: «Я пойду, а ты, если хочешь, оставайся». Он кивнул. Совершенно не опасаясь, что в такую захватывающую минуту ее бегство привлечет внимание общественности, она встала с бревна и, прижимая к груди журнал, зашагала прочь.

Искусственный мир.

Питомник доктора Шадрина. Привет Кену Кизи.

14

Сидя на большом валуне чуть поодаль от причала Исаково, Нора смотрит на темные неподвижные воды Большого Красного озера и машинально перебирает пальцами волосы Германа, расположившегося рядом на траве. Великолепный вид на острова только усиливает чувство потерянности и тревоги. По эту сторону забора все невыносимо настоящее – и жизнь, и смерть.

Накануне вечером, уже почти ночью, она зашла в интернет и прочитала все, что смогла найти о поместье Алистера Кроули.

Ходят слухи, что Боулескин-Хаус принадлежит некой миллионерше из Амстердама…

Еще одно место силы. Любопытное совпадение.

Герман лениво потягивается, приподнимает голову, смотрит на нее снизу вверх.

– Как Лера?

– Молчит.

– Они с Аркадием…

– Спят в разных комнатах, если ты об этом.

– Вот же идиот, – морщится Герман.

Глубоко вздыхает, садится, скрестив ноги, и откидывается назад, прислоняясь спиной к ее коленям.

Продолжая поглаживать его по волосам, Нора мучительно размышляет, стоит ли делиться с ним своими соображениями. Ведь ей ничего в сущности не известно об узах, связывающих его с Аркадием и тем более с Леонидом.

Все время, пока шло расследование, полицейские опрашивали каждую горничную и переворачивали каждый половичок, Леонид выглядел как осиротевший, скорбящий возлюбленный. Да и после примерно так же. Но, разглядывая рисунок Германа, Нора вспомнила странную маниакальную улыбку глубокого удовлетворения, промелькнувшую на его лице, когда власти объявили об окончании поисковых работ на Большом Красном озере.

К счастью, Герман заговаривает на эту тему сам.

– Ты сказала, что на рисунке, который я тебе отдал, изображено твое желание. Каким оно было на тот момент.

– Да.

– И теперь, когда это желание осуществилось, ты испытываешь чувство вины? Несмотря на то, что осуществилось оно без твоего