Он перевёл этот вопрос девушке, и та нахмурилась, не забыв что-то пробормотать в ответ.

– Говорит, что молит тебя о недельке, – совсем расплылся в улыбке мужчина.

– Секунду назад было двое суток! – выдохнула я.

Он пожал плечами, говоря тем самым, что к нему это вообще не относится, и довольно прикрыл веки, наслаждаясь ярким солнышком.

Вновь бурчание на фоне моего негодования.

– Перевожу: «Я даже на глаза тебе попадаться не буду! Честно-честно!» – Альтаир зевнул, пытаясь показать своё отношение к этому.

В голове всплыло:

– Ты говорил, что я почувствую твою измену с помощью… запаха.

Он кивнул и пояснил:

– Я буду пахнуть для тебя по-другому. Проще говоря, той несчастной, кого… никогда существовать не будет! – продолжил специально раздражать меня мужчина.

Я закусила губу.

– Если я в тебя выстрелю, то ты умрешь? – грозным тоном спросила я, вспоминая его мгновенное исцеление тогда на фудкорте.

– Нет, но я тебя понял, всё уяснил, и больше никаких тупых шуток, – рассмеялся он.

– Отдельный дом, – постановила я, раз уж мне далии такое право, – и в главном её быть не должно.

Он перевёл. Девушка подскочила на ноги, обхватила мои щёки ладонями и припечатала громкий звонкий поцелуй на моём лбу. Я опешила, но попыталась остаться спокойной.

– И так пусть больше не делает, – выдавила я.

– Ничего ты не понимаешь в русской широте души, – усмехнулся Аир, – мы домой?

Я медленно, всё ещё отходя, кивнула.

– Уже научилась? – помог мне подняться, не забывая, конечно, иронизировать.

Мы подошли к автомобилю.

– Пыталась поймать тебя с поличным, – равно ему по интонации ответила я.

Мне открыли дверь, дождались пока я сяду, и пристегнули, видимо, чтобы я совсем уж не перенапряглась – и так шла пешком, бедняжка. На заднее сидение мужчина бросил мои сумки, поместил рядом Аришку и направился к противоположной от меня двери.

– Полагаю, что через годик ты станешь главным позером в нашей семье, – он сел на водительское место и рванул с места.

Девушка на заднем сидении взвизгнула, едва удержавшись.

– Что ты! – я внимательно оглядела её на повреждения, – куда мне до твоего невероятного выпендрежа!

Он широко улыбнулся и свернул на дорогу к выезду из города.

– У тебя есть свободное платье, желательно длинное? – неожиданно спросил он.

Я мотнула головой, не очень понимая к чему вопрос.

– Жаль, – он резко вывернул руль на сто восемьдесят градусов, разворачиваясь, – даже ночной рубашки в пол? – это было уже со смешком.

Я закатила глаза.

– Зачем мне такая? – задала вопрос и задумалась, – И главное, зачем она тебе?

Он снисходительно оглядел меня на наличие ума и пояснил:

– Мне незачем, это ты сегодня ночью будешь бегать по лесу. Замечу, что белья тоже не будет, – мечтательный взгляд.

Я даже подавилась.

– Ты… серьёзно? – руки сами собой сжались на ремне безопасности, когда этот гонщик набрал скорость, несясь так, что весь мир в окне смазывался.

– Вполне, – резкий поворот и остановка, кажется, у ателье.

В другом месте он бы точно такое не нашёл. Вот только я была против!

– Я не пойду, – я скрестила на груди руки.

Он пожал плечами.

– Как хочешь, – ехидное, – выберу самую прозрачную ткань.

Я вылетела из машины вперед него. Под его громкий смех и не менее громкие слова девушки. Ответом он её не удостоил, только махнул рукой, дав знак оставаться в машине, и закрыл свою дверь.

Мне оставалось только рвануть за ним, когда он протянул мне свою руку и с улыбкой остановился дожидаться, когда я вложу в неё свою.

***

Над головой сомкнулась тень деревьев. Альтаир соврал, когда сказал, что всё будет на территории стаи – мы находились за забором, пусть и очень близко к нему. Это было нужно для безопасности волчат, которые невероятно сильно рвались посмотреть на церемонию бракосочетания двух Альф.

Однако, на неё не пустили никого, кроме нас двоих с женихом, который украдкой поглядывал на меня сверху вниз стабильно раз в десять секунд, очевидно отслеживая мои переживания и настороженность. А я боялась. Ещё бы! Он, между прочим, утаивал истинный посыл церемонии до моего первого шага в этот самый пролесок. Потому и был напряжён, ведь я отказалась наносить ту самую татуировку на руки.

– Почему нет, Джули? Мы живём вместе, спим вместе, я признался, что люблю тебя. Что ещё нужно для брака? – насупленное от него.

Я закатила глаза и переступила тонкую еловую веточку, чтобы не поранить ноги. И как только у этого… не человека вышло уговорить меня идти босиком и в одном легком платье по лесу? Ответ прост: меня опять не спрашивали.

– О! Считай ничего, только самую малость, – иронично ответила я, – всего то: прекратить издеваться надо мной всевозможными способами, не привозить домой и не встречаться со своими бывшими, и конечно же – принимать решения совместно со мной, а не так, что я, – мои руки взмыли к небу в «взывающем к богу» жесте, – пуп земли, и мне плевать, что ты тоже имеешь своё мнение, Джули!

Аир усмехнулся. И помог мне переступить очередную ветку.

– Зачем вообще идти так далеко? – спросила я, ведомая куда-то непонятно куда.

– Узнаешь, – смешок дьявола, – итак: я не издеваюсь над тобой, а если и да, то скрытно.

Я поджала губы и добавила:

– Исподтишка.

– Скрытно, – поправил меня он, – дальше: с бывшими я не встречался и никого домой не привозил, это ты ей разрешила у нас пожить. Пришли! – довольное.

Я оглядела небольшую полянку, окруженную деревьями, и ничего необычного не заметила, а потому вопросительно подняла бровь.

– Что касается последнего, то: разве я виноват, что ты такая мягкая и поддаёшься моему великому авторитетному характеру? – произнёс он, смеясь и мило жмуря глаза, – признай уже, что я идеальный муж!

Я хмыкнула и скрестила руки на груди.

– Красивый, умный, богатый, а какой у меня чл…

– Так, давай уже к церемонии! – не сдержалась я.

Мужчина усмехнулся, сделал шаг ко мне и тем самым навис прямо над лицом.

– Всё ещё нет? – спросил он с подергивающимися уголками губ.

Я качнула головой.

– Жаль, а то так бы совместили и дело с концом, – буркнул он и вновь отошёл, – смотри – основная суть церемонии по обычаям куртов прост: я кусаю тебя, ты кусаешь меня.