Шрифт:
Закладка:
За окном все еще было темно, и Лиара, прихватив карту, вернулась в спальню в надежде снова уснуть. Она думала, что утром, когда солнце встанет, дурные мысли о том, чтобы сбежать от Дакоты и Айлея, покинуть Нэйтана и увидеться с воспитательницей Фрайдой и детишками, уйдут. Но она не смогла сомкнуть глаз. Нервно сжимала карту, стискивала зубы и то и дело смотрела на раскрытое окно.
Когда в четыре утра начало светлеть, Лиара переоделась. Навязчивая идея никуда не делась. Ее трясло, а все, кто мог ее отговорить, спали. Внутри она чувствовала какой-то непреодолимый голод – хотелось не еды, чего-то другого. Чего именно – она не могла определить. Живот скручивало неприятными ощущениями, ей казалось, что либо ее разорвет сию же секунду, либо она сама сорвется и завизжит, как тогда, в лаборатории «Небо». Завизжит так громко, что стекла полопаются и дом начнет рушиться.
Она как можно быстрее написала короткую записку на оторванном клочке газеты:
«Простите меня. Я должна это сделать. Нэйтан, не оглядывайся на меня, поступай как считаешь нужным».
Лиара спустилась по лестнице и вылетела из дома, как ошпаренная. Голова гудела и болела, словно по ней били молотком, словно она сходила с ума. Лиара бежала так быстро, как могла, не обращая внимания на редкие полицейские патрули. Солдаты не успевали разглядеть ее, кто-то лениво кричал что-то вслед, кто-то просто провожал удивленно-сонным взглядом. Она бежала задыхаясь.
Небольшой, непримечательный Рахту давил на нее, Лиара поняла это, оказавшись около ворот. Стражники спали. Она, пытаясь отдышаться, приблизилась к ним и убедилась, что все четверо мужчин, развалившись, видят сны и не собираются просыпаться в ближайшее время. Судя по запаху, они были пьяны.
Лиара не осознавала, что творит, когда прошмыгнула за ворота.
Нэйтан сжимал записку дрожащими руками. Он перечитал ее раз семь, осмотрел пустую спальню и все равно не мог поверить, что Лиара действительно сбежала. В ушах звенело. Дакота с разочарованным видом сидела на незаправленной кровати и смотрела в пустоту. Айлей стоял рядом, уперев руки в бока, и хмурился.
– Она действительно это сделала… – выдохнул Нэйтан. За последние минуты он повторил эту фразу уже четыре раза. – Не верю.
Все молчали, Нэйтан снова перечитал записку, а потом резко смял ее и кинул на пол.
– Дерьмо! – выругался он.
Айлей цокнул языком:
– Да уж, беда…
– Не то слово, – согласилась Дакота.
Взгляд у нее метался из стороны в сторону, а сама она до неузнаваемости побледнела.
– Я пойду за ней, – не думая выпалил Нэйтан. – И нет, вы не остановите меня. Я иду за Лиарой, я не брошу ее! Она единственный родной мне человек! – голос Нэйтана сорвался на крик.
Он с размаху ударил по невысокому столу так, что тот пошатнулся.
– Один ты не пойдешь, – уверенно заявила Дакота. – Мы что-нибудь придумаем.
Айлей поднял смятую записку, расправил ее и прочитал, хотя прекрасно знал ее содержимое. Дакота поднялась с кровати и встала рядом.
Нэйтан хотел бы возмутиться: куда им идти с ним за Лиарой? Их преследовали власти, Лиару уже могли схватить, если еще не убили. Нэйтан начал колошматить кулаками по стене. Из горла вырвался вой, глаза защипало, и он зажмурился, ударив в стену еще трижды. Кожа на костяшках содралась, кое-где выступили капельки крови. Злость не утихала, только распалялась сильнее.
Замахнувшись еще раз, Нэйтан уже был готов снова ударить стену, но Айлей схватил его за запястье.
– Угомонись.
Плечи у Нэйтана опустились, даже расслабились. Ему хотелось рухнуть прямо на том месте, где стоял, но он только понурил голову. Поверить, что Лиара действительно оставила его, он не мог. Это причиняло какую-то новую, неизвестную боль и приводило к осознанию, что Лиара могла справиться без него. Много лет они были неразлучны, но это совершенно не значило, что жизнь у них будет одна на двоих.
– Моя жена сказала, что мы найдем выход. А она никогда не врет, – уверенно продолжал Айлей.
Дакота закивала, хотя совсем не была уверена в своих мыслях и намерениях. Все-таки выезжать в другой город без подготовки за девочкой, которую уже могли поймать полицейские, было неразумно. Но, смотря на Нэйтана, Дакота думала, что это единственно возможный вариант. Она не умела бросать людей, нуждающихся в помощи, зато умела рисковать собой.
– Куда она отправилась? – тихо спросила Дакота.
– В Атрис, больше некуда, – безжизненно ответил Нэйтан.
– Соседний город. На повозке с двумя лошадьми доберемся меньше чем за день, – решительно сказала Дакота.
Айлей неуверенно покачал головой, но спорить не стал.
– Выдвигаемся сейчас, – скомандовала Дакота, и они сразу же начали быстрые сборы.
Брали только самое необходимое. Дакота побросала в сумку обезболивающие, бинты и антисептики, пару фляг с водой и свертки с едой. Айлей тем временем запряг двух лошадей, которые жили в небольшом загоне на заднем дворе, и, пристегнув их к закрытой непримечательной повозке, вывел на дорогу у входа в дом.
Дакота и Нэйтан подошли почти сразу. У Нэйтана взгляд метался из стороны в сторону, он был напуган и растерян: за свои двадцать лет он не помнил себя без Лиары. В детский приют к воспитательнице Фрайде он попал в возрасте четырех лет, а жизнь с матерью, у которой не было денег, он не помнил, кроме того, что она отдала его Фрайде вовсе не от желания избавиться.
На дворе стоял март, когда мать взяла маленького сына за руку и повела, как она сказала, на прогулку. Тогда еще было прохладно, и маленький Нэйтан кутался в дырявую куртку в попытке согреться. Он не помнил лица матери, но помнил ее голос, наполненный слезами, слегка дрожащий и бесконечно нежный.
– Милый мой, пожалуйста, помни, что я всегда буду тебя любить. – Это были последние слова, которые мать сказала Нэйтану перед тем, как отдать на попечение доброй Фрайде и уйти навсегда.
Нэйтан помнил ее спину, немного сгорбленную, в темно-красном грязном свитере, которому лет было больше, чем ему. Помнил ее растрепанные и очень рано поседевшие волосы. Почему-то помнил огрубевшие жесткие руки и прикосновения этих рук. Как они жили, в его памяти не отложилось. По рассказам Фрайды, его матери не хватало денег даже на себя, а его рождение
