— Плывун?!

Пахом удивленно смотрит на Игнашова, забывчиво разминая в пальцах раскрошившуюся папиросу. Он об этом грозном бедствии понятия никакого не имел.

— Паниковать, конечно, рано, — старается успокоить ребят Сойченко. — Участковый ваш маркшейдер… Выброси, Лагушин, папиросу, не сори… Участковому маркшейдеру Копыловой дано начальником шахты указание ежедневно проверять состояние горных выработок. Бригадам, работающим в забоях поблизости, предложено разъяснить дополнительно все характерные признаки приближения плывуна. Позвони-ка, Игнашов, в маркшейдерское Копыловой, скажи, что бригада собралась.

Но Веры Копыловой в маркшейдерском нет.

— Где же она? — хмурится Сойченко. — Полчаса назад договорились, что придет к вам на участок. Звони-ка Вяхиреву, она там частенько бывает.

Вера смущенно отводит глаза.

— Не знаю, Вася… Очень уж неожиданно…

— Но ты же сама сказала: будет комната — тогда поженимся, — тихим, упавшим голосом произносит Василий, и лицо его тускнеет. — Я давно подал заявление о квартире. Хотел, чтобы сюрпризом… И очередь законно выдержал. Знал, что запротестуешь, если льготами, как инженер или комсорг шахты воспользуюсь. Все, как ты хотела, сделал.

Легкая, согнутая вдвое, бумажка лежит на столе у опущенных рук Веры. Это ордер на комнату, врученный час назад в жилищно-коммунальном отделе Василию.

Взгляд Веры скользит по серому бумажному листочку. Для нее это не просто документ на право вселения в новый трехэтажный дом, сданный на днях строителями в поселке. Это — новая для Веры жизнь. Рядом с ним, с Василием… А готова ли она к этой жизни? Говорят, что по душе милый — и в шалаше можно жить. По душе ли ей Василий?

Вера украдкой смотрит на него. Взгляды их встречаются. Она, покраснев, опускает ресницы… Странно все же: дружишь с человеком, охотно встречаешься с ним, бывает даже скучно, когда его нет рядом, а вот сейчас, когда надо решать — он ли избранник твоего сердца, — просто теряешься…

Телефонный звонок Игнашова обрадовал Веру. Хоть на полчаса можно отодвинуть решительный момент, после которого, как мгновенно подумалось Вере, она потеряет какую-то важную часть своей личной свободы…

— Тебе не надо в макуринскую бригаду? — быстро говорит Вера, едва положив телефонную трубку.

— Но ты же не сказала… — вскидывает Василий тревожный взгляд, и Вера торопится:

— Успеешь еще узнать… Пошли!

Василий молчит, выжидательно глядя на нее; веселые огоньки, сверкнувшие в глазах Веры, успокаивают его, и он поднимается из-за стола.

Вера ищет глазами Андрея, но его среди бригады нет.

«Плохо, если сам бригадир не приходит на собрание по такому важному вопросу», — думает она и вопросительно поглядывает на Игнашова:

— Начнем? Что-то я не вижу Макурина.

По оживлению, сразу стряхнувшему с ребят напряженную скованность, по их двусмысленным улыбкам и веселым взглядам догадывается: отсутствует Андрей неспроста.

— Свадьба у него сегодня, — говорит Игнашов. — На три дня отгул получил.

— Свадьба?!

Вера почему-то оглядывается на Василия Вяхирева, присевшего на скамейку рядом со Степаном.

Она начинает рассказывать шахтерам о плывунах, а в глубине ее сознания бьется беспокойная мысль: Андрей женится, уходит в пименовский дом, под неусыпный надзор властной старухи. Сумеет ли он устоять и постепенно вырвать из-под влияния Устиньи Семеновны свою молодую жену? Надо поговорить с ребятами об Андрее. Может быть, кто-нибудь пустит на время его с Любашей на квартиру, а шахтком постарается выделить ему жилплощадь вне очереди. И тут… Ордер, оставшийся лежать на столе у Василия, в комитете комсомола, вспоминается Вере внезапно. Постой-ка?!

Совершенно неожиданно она захлопывает тетрадку конспекта:

— Вот и все, на этом закончим…

Пахом Лагушин, прищелкнув языком, громко хвалит ее:

— Во-о! По-шахтерски, не волынит, как лектор…

Вера оставляет без внимания корявый комплимент, мельком поглядывает на Игнашова и нетерпеливо спрашивает:

— Вопросы есть?

И опять Пахом Лагушин:

— Ясно, что дело темное…

— Лагушин, помолчи, — прерывает его Игнашов, и Вера говорит:

— Тогда у меня вопрос, ко всей бригаде… Когда к Макурину идете?

И все сразу оживленно начинают говорить. Пахом упорно доказывает Игнашову, что нести подарки сейчас не следует, лучше явиться с ними утром завтра, ведь свадьба будет продолжаться три дня.

— Сейчас, конечно, надо нести, — услышав их перепалку, замечает Вера. — Мы с Василием подарим Андрею знаете что? Квартиру! Самую настоящую квартиру. Здорово, да?

— Ордер на квартиру? — встрепенулся Пахом. — А что, вам дают квартиру, да? Ребята, ура! Две свадьбы в нашем резерве! Постойте, так вы отдаете бригадиру свой ордер? А сами?

— Вера! — хмуро окликает Вяхирев. — О чем это ты?

— А сами? — вспыхивая, переспрашивает Вера. — Сами… Мы у родителей Васи поживем, там есть где…

Сообщение воспринимается с мгновенной радостью, как что-то необычное, но вполне возможное. Игнашов жмет руку растерянному Василию:

— Молодцы! Старуха у будущей женушки Макурина — очень крута, бабуся старого закала. Неприятностей Андрей хлебнул бы с первых деньков немало. Ну, идемте к парторгу, узаконим все, чтобы никаких придирок в коммунальном отделе не было, да и самого Сойченко прихватим с собой.

Когда все идут из раскомандировки в партком, Василий на лестнице задерживает Веру.

— Слушай, Веруська, — тихо окликает он, — ты это… серьезно?

— Конечно, серьезно, — смеется Вера. — Этим же не шутят, правда?

— А как же мы? Ты же не хочешь идти к нам?

— Не хотела, а теперь — надо! Временно, ладно?

— Ну, конечно! — не удерживает радостного возгласа Василий и неожиданно привлекает к себе Веру.

— Ого, с будущей женой ты, оказывается, можешь быть и смелым? Не боишься, если люди увидят?

Василий, покраснев, опускает руки и смущенно бормочет:

— А пусть! Ты же сама всем сказала.

А Вере грустно. Она никак не разберется в этой странной своей грусти, подсознательно чувствуя, что обещание, данное Василию, не радует ее. Почему? Обыденно и просто все произошло? Но ведь обыденность эта заметна, вероятно, только ей? По взволнованному виду Василия, шагающего сейчас рядом, никак не скажешь, что тот спокойно воспринял ее решительное слово. Значит, не в этом дело…

Грустно Вере. Ей хочется отстать от Василия, скрыться от людей, чтобы они не мешали ее раздумьям.

Вера все больше сознается себе, что мысли ее каким-то странным образом связаны со свадьбой Андрея Макурина. Она чувствует, что не может не думать о его свадьбе; задевает ее это сообщение.

Состояние растерянности, охватившее ее, постепенно проходит. Вера невесело старается убедить себя, что свадьбу надо было ожидать, что и она, Вера, ждала ее. Но — не так скоро… Более привычными были мысли о том, что Андрей просто дружит с дочерью своей квартирной хозяйки. Дружит, и только… А свадьба…

«Но что за глупости?! — изумленно опомнилась Вера, приостанавливая шаг. — Какое мне дело до всего этого?! Разве плохо — свадьба? Значит, любят друг друга… Да, любят, а я… Я обязательно должна пожелать