Это очень напоминает эпизод охоты пигмеев. И пигмеями, и самураем движет миф. Вы действуете, руководствуясь соображениями не своей конкретной, личной жизни, а так, словно вы — жрец, который служит, так сказать, вселенской силе, которая действует вашими руками, и необходимо уравновесить себя с этой силой, при этом сохранив себя как личность.

МУЖЧИНА: Вы рассуждали о трансценденции дуализма, о мире противоположностей. Достижимо ли это в обыденной жизни?

КЭМПБЕЛЛ: Не существует в жизни ни одного явления, которое не обладало бы дуализмом и при этом не могло бы характеризоваться и как нечто целостное. Я бы сказал, что основной мифологический мотив заключается в том, чтобы помочь вам испытать то, что Юнг называет coniunctio oppositorum — единством противоположностей. Так или иначе, они проникают друг в друга или могут существовать в состоянии прекрасного равновесия по отношению друг к другу — в состоянии танца. Удовольствие от парного танца заключается в том, что пара противоположностей приходит к гармонии.

Мне в связи с этим всегда приходит на ум игра в теннис. В теннис нельзя играть без сетки, которая разделяет площадку на две части. Если вы хотите утвердить свои позиции в теннисе, вам это удастся, только если вы постоянно будете находиться с какой-то одной стороны в определенный момент времени. Но вы должны жестко вести себя по отношению к тому, кто находится с противоположной стороны сетки, иначе никакой игры не получится. Вам необходимо знать, какова ваша роль в этой игре, и находиться там, где нужно, но это не означает, что игрок на противоположной стороне не имеет такой же ценности, что и вы. Понимаете, что я имею в виду?

Может показаться, что мифы функционируют совершенно на ином уровне, но давайте поразмышляем над противоположностями, которые в них описаны. История Зигфрида и дракона Фафнира[129] — типичное низвержение дракона героем, преодолевающим границу. Он и дракон — две противоположности, но, только вкусив драконьей крови и приняв в себя частицу драконовой сущности, герой может услышать пение птиц и понять, о чем их песня. Вы не сможете вступить в контакт с силой природы, частью которой являетесь и вы, и тот, другой, пока вы не приняли в себя как неотъемлемую часть то, что раньше отвергали, то, что казалось чуждым. Это связано с событиями вашей жизни — с вашей семьей, с вашим обществом, с вашей болью сердечной и тысячами естественных потрясений, которые унаследовала плоть человеческая, — и все это заставило вас вступить на этот путь и отвергнуть тот, другой. Но у вас внутри сохранился связанный с ним потенциал. В психологии Юнга подчеркивается, что вам не обязательно идентифицироваться с другим, чтобы ассимилировать другого и признать, что он воплощает противоположный аспект вашей личности.

Единственные мифологические системы, в которых существует абсолютный дуализм, — те, что зародились на Ближнем Востоке под влиянием зороастризма. В них вы сталкиваетесь с представлением о боге света и боге тьмы, которые соперничают друг с другом, и благодаря этому соперничеству возник мир, в котором мы живем сейчас. Вам нужно выступать на стороне бога света против бога тьмы.

В других традициях существуют две силы, свет и тьма, добро и зло — как правая и левая рука одного сверхъестественного существа, которое трансцендирует эту пару противоположностей. Вы можете встретить намеки на это в Библии и других книгах, которые были созданы перед началом вавилонского изгнания, в результате которого иудеи познакомились с зороастрийским учением. В книге Исайи Господь говорит: «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это»[130]. Итак, существует Бог, который трансцендирует дуализм. И, Боже мой, он действительно ведет себя так, что соверши такое человек, его сочли бы злодеем. Например, в книге Иова Господь действует крайне жестоко — с человеческой точки зрения. В некоторые моменты, которые можно назвать mysterium tremendum et fascinans (минуты великие и ужасные), величие Господне наводит ужас и поражает одновременно. Обычно Яхве воплощает нравственное начало, разделяющее добро от зла. Но посмотрите на то, как он оправдывает свои действия по отношению к Иову, и вы осознаете, что эта сила существует за пределами представлений о морали.

Помните, что перед тем, как Адам и Ева вкусили плод, они ничего не знали о добре и зле. Фактически именно это знание и есть Грехопадение. Поэтому если вы желаете войти в состояние Адама и Евы до Грехопадения, вам необходимо снова выйти за пределы добра и зла и знать, что добро и зло — лишь формы, через которые действует в пространстве-времени, как в теннисном матче, принцип, находящийся вне морали.

А если вы стремитесь утвердить собственное эго и его ценности таким образом, что это разрушает жизнь других людей, то вам тогда решать. Сказав себе «я нахожусь по ту сторону добра и зла и потому буду вести себя именно таким образом», вы превратитесь в опасного социопата. Но если вы были, так сказать, одомашнены, цивилизованны и вами движут не стремление к насилию и похоть, а любовь, то вы не можете не осознать, подобно Христу, что благодать Господня снисходит на правых и неправых, свет Господа сияет правым и неправым, и если вы хотите быть как Отец ваш в Раю — где бы этот Рай ни находился, — то должны признать, что ваше представление о праведном и неправедном не является окончательным приговором. Это вовсе не означает, что вы не должны отстаивать собственные ценности. Я имею в виду мистику войны: люди сражаются, и убивают, и умирают за свои ценности, понимая при этом, что их противник точно так же заслуживает оправдания перед лицом Господа.

Такова наша западная традиция; она заключена в словах Христа. Но вы должны понимать, что все эти глубокие вещи доступны для перевода на язык практический, язык морали — на «тебе должно» и «тебе не должно», которые годятся для общества и для людей, живущих жизнью в социуме. Сначала вы погружаетесь в жизнь общества. Потом вас увлекает мудрость жизни, которая несколько выходит за рамки обыденного.

В Эдеме с одним Адамом делать было нечего; ему было скучно, Богу было скучно, всему миру было скучно, пока Бог не вытащил, как это назвал Джойс, «подружку-антрекот» из ребра Адама. Ребро отъяли, из одного сделалось двое, и жизнь, и само время начались с этой диады.

Поэтому меня так беспокоит кое-что из того, что