Шрифт:
Закладка:
— Я так разочарована в тебе, Элеонора. — Она качает головой. — Бедный Джордж. У молодого мэра были такие надежды на тебя. Я не могу себе представить, что он скажет.
Я поднимаю руку:
— На самом деле он написал мне сегодня утром. Поблагодарил. Он всю жизнь был влюблен в свою горничную, и теперь у него наконец-то хватило смелости пригласить ее на свидание.
Королева задирает нос.
— Ты могла бы достичь гораздо большего. Могла стать женщиной человека важного, значительного…
Она поворачивается к Логану и опускает взгляд.
— А ты… у тебя был долг перед нашей семьей, ты должен был защищать ее…
Я делаю шаг вперед, перекрывая ей путь — зная, что это недопустимо и неуместно, но мне наплевать.
— Он защищал меня. С того самого дня, как я встретила его, — всеми доступными ему способами. Не смейте сомневаться в его преданности вашей семье.
— Элли! — тихо шипит Логан. Потому что даже сейчас он пытается защитить меня.
Королева Ленора качает головой.
— Ты могла бы быть мадам Элеонора, леди Элеонора, герцогиня Элеонора… И ты решила упустить эту возможность.
Я становлюсь выше, прямее.
— Меня зовут не Элеонора. Я Элли. А Логан Сент-Джеймс — человек значительный и важный, и, если вы этого не видите, это ваша потеря. Мне не нужен титул. — Я смотрю на Логана. — Мне нужен только он.
Королева усмехается — царственно, конечно.
— О, какая жалость.
Она поворачивается к картине позади себя — на которой изображен ее муж Эдвард — и качает головой, как будто он единственный, кто ее понимает.
Затем, вздохнув, она снова сосредотачивает свое внимание на Логане.
— Оставь нас.
Логан колеблется всего секунду — смотрит на меня, сверяется со мной, — и я киваю. Он низко кланяется королеве и уходит, закрыв за собой дверь.
Королева Ленора подходит ближе.
— Когда-то я была в твоем возрасте. Хотя я уверена, что мои внуки в это не верят, это правда. Ты молода, полна надежд, красоты и глупой веры. Ты веришь, что любовь может все исправить. Вылечить любую болезнь. — Она качает головой, глядя мне в глаза. — Это не так. И хотя у меня были другие планы на твой счет, ты сделала свой выбор. Я искренне желаю вам всего наилучшего — я надеюсь, что ты и твой телохранитель обретете полное счастье.
Королева чопорно возвращается за свой стол.
— Но, Элли, если ты думаешь, что теперь все будет легко, что вы двое просто укатите в закат, не обращая внимания на реалии вашей ситуации… ты должна быть готова к сюрпризам.
Я сижу в антикварном кресле перед кабинетом королевы и жду Элли. Напротив меня за своим столом сидит Кристофер, личный секретарь Ее Величества. Он крепкий ублюдок с длинными руками. Это заставляет меня задуматься.
— Эй, Кристофер, ты когда-нибудь дрался? Бокс? Что-то в этом роде?
Он поправляет очки:
— Я фехтую.
Фехтование. Я мог бы с этим поработать.
На его столе звонит телефон.
— Да? Да, сию минуту. — Он смотрит на меня. — Уинстон хотел бы поговорить.
Я показываю большим пальцем на дверь.
— Скажи Элли, что я встречусь с ней в ее комнате, когда она закончит здесь. — Затем, когда я прохожу мимо его стола, я добавляю: — Надо нам как-нибудь поговорить — о тренировках. Ты секретарь королевы; ты все время с ней, ее последняя линия обороны. Тебе было бы полезно знать, как себя вести. Я мог бы показать тебе несколько приемов.
Минуту он думает… а потом кивает.
* * *
Внизу, в кабинете Уинстона, я нахожу его и нескольких парней, которые обеспечивают охрану на свадьбе. Поскольку я больше не посвящен в дела Дворца, они прекращают обсуждение, когда я вхожу.
— Ты хотел поговорить?
Пустые глаза Уинстона и пустое выражение лица поворачиваются в мою сторону.
— Я хотел сообщить тебе, что назначил охрану у твоего дома, а также машину и водителя для тебя и мисс Хэммонд, чтобы вы могли ими пользоваться.
На секунду мне кажется, что я неправильно его расслышал.
— Зачем?
— В краткосрочной перспективе охранники будут держать прессу на расстоянии. В долгосрочной перспективе они будут защищать тебя и мисс Хэммонд. Машина и водитель для того же.
— Я не хочу, чтобы в моем доме была чертова охрана.
— Меня не волнует, чего ты хочешь, Сент-Джеймс. Это протокол — ты же знаешь.
Я чуть не смеюсь. Потому что протокол — это для аристократов, а не для того, чтобы трахать мне мозг.
— Я разберусь с прессой. И я прекрасно могу защитить Элли.
Самое жуткое в Уинстоне — в его голосе почти нет интонаций. Никаких эмоций. Он не выходит из себя и не расстраивается; он не спорит. Он как Терминатор — что бы вы ни делали и что бы ни говорили, он просто продолжает идти, двигаться вперед, делает все по-своему.
— Нет, ты не можешь. В этом-то все и дело.
Один из новеньких парней — громоздкий, большеротый придурок — говорит с дивана на другом конце комнаты:
— Предоставь охрану нам, Сент-Джеймс. Ты просто сосредоточься на том, чтобы твой милый маленький золотой билет была счастлива.
Я прищуриваюсь и делаю два шага к нему — и замечаю Уинстона сбоку, занимающего позицию, на всякий случай.
— Повтори-ка.
Тупой ублюдок пожимает плечами.
— Скажешь, что не собираешься надеть смокинг и потягивать шампанское за принца Генри и леди Сару на балу? Я имею в виду, молодец, приятель — мы должны воспользоваться шансом продвинуться вверх, когда можем. И ты сорвал джекпот. Я говорю, наслаждайся этим, сколько бы это ни продлилось.
Мое первое желание — двинуть ему в челюсть, вырубить его. Но я вижу его лицо, и оно до глупости искреннее. Радостное. Он не притворяется придурком… и почему-то от этого становится только хуже.
* * *
Дверь Элли открыта. Я закрываю ее и запираю за собой. Она стоит перед открытым балконом и смотрит, как льет дождь. Небо сердито-серое, прохладный ветер раздувает занавески и приподнимает медовые завитки волос Элли.
Она кажется необычайно спокойной. Созерцательной. Интересно, о чем она думает.
Я подхожу к ней сзади, обнимаю ее за талию и прижимаю спиной к своей груди. Я целую ее в висок и вдыхаю запах дождя на ее коже — свежий и чистый.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
— Наблюдаю за бурей. Разве не прекрасно, Логан?
Я наклоняю голову, чтобы посмотреть ей в лицо.
