В его груди резко заныло, воздух сделался колючим, ранящим. Он сделал полный боли вздох, сморщился.

Про себя подумал – это как же он умудрился так ее довести, что она решилась на подобное? У него особый талант, не иначе.

– Я все это понимаю, Поля.

– Ты очень на меня злишься за это? – спросила она, широко распахнув глаза.

Максим посмотрел на нее с грустью.

– Нет, Поль, я не злюсь и не виню тебя. Я просто рад, что ребенок жив, что вы оба в порядке. Остальное можно наладить.

Она кивнула, а потом вдруг сказала:

– А больше я ничего не чудила. Совсем.

Максим свел брови у переносицы, спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Я не изменяла тебе, – шумно вздохнула Полина. – Ты был и есть единственный мужчина, с кем у меня был секс.

Она сказала это и посмотрела ему прямо в глаза, гордо вздернула подбородок.

– Кроме вранья про выкидыш, тебе не в чем меня винить, – продолжала она. – Я не чудила, я просто пыталась себя защитить… Как-то…

Максим замер на месте, оглушенный ее признаниями.

– Зачем ты сейчас про это? – прохрипел он.

– Не веришь мне? – усмехнулась она горько. – Макс, ты следил за мной двадцать четыре на семь. Увидел возле меня хотя бы одного мужчину? Если не считать того подонка, который залез в спальню через окно…

– Зачем ты мне все это говоришь? – возмутился он с болью в голосе. – Чего пытаешься добиться? А письма, Поля? Живое доказательство…

– Они были написаны для тебя! – воскликнула она с обидой.

Сказать, что Максим был в шоке от услышанного, – ничего не сказать.

Он уставился на Полину обалдевшим взглядом. Слова выдавить из себя не мог.

– Макс, ты вроде бы следователь, умный мужчина, – меж тем продолжала она. – Как за столько месяцев ты не догадался, что они были для тебя? Ну очевидно же!

– Я вот сейчас совсем не понял, – он помотал головой для верности. – Что?!

– То… – развела руками она. – Правда не понял? Или тебе настолько нравилось считать меня изменщицей, что ты попросту не допускал такой мысли? Проще говоря, нашел до чего докопаться!

Тут уж он не утерпел, моментально вспыхнул:

– Ты всерьез думаешь, что мне понравилось то, что от меня ушла любимая беременная женщина? Я, по-твоему, мазохист? Я помню эти письма чуть ли не наизусть, ты писала их какому-то великану…

– Да, Макс, – развела она руками. – Да, ты Великан!

Он уставился на нее непонимающе.

Да, он намного выше и крупнее Полины. Но все же…

– Ты же еще писала про какого-то там надсмотрщика. Я думал, что я – надсмотрщик. Нет?

– Надсмотрщик – бабушка, – пожала плечами Полина.

– Как бабушка? – удивился он. – При чем тут вообще твоя бабушка? Какое она имеет отношение к нашему браку? Она же с нами даже не жила!

Полина грустно усмехнулась и ответила:

– Я писала эти письма, когда училась в школе, тогда она вела себя именно как надсмотрщик. Собственно, из-за нее я и использовала кодовые имена, чтобы бабушка не догадалась, кто есть кто, если вдруг найдет письма. Но ты-то, Макс… Ты должен был понять! Там же один в один описывались некоторые наши свидания!

В этот момент в мозгу Максима всплыло одно из писем, весьма откровенное.

«Когда ты сидел со мной рядом в кино, мне хотелось, чтобы ты запустил руку мне под юбку и…»

Там было все расписано. Полная инструкция того, что с Полиной нужно было сделать в этом самом кинотеатре.

Помнил он и их целомудренные походы в кино, когда клал дрожащую ладонь на ее колено, смотрел в глаза своей девушки и читал в них желание близости. Сам чуть с ума не сходил от недостатка секса, был уверен, что и Полина тоже. Так вот куда она выплескивала свои эмоции!

– Ты серьезно сейчас? – воскликнул он с ошалелым видом. – Письма вправду были для меня?

– Да, – кивнула она, пожав плечами.

Максим замер, переваривая услышанное.

Что называется – почувствуй себя ослом. Самым большим в мире, прямо-таки королевским!

– Я пошел, – проговорил он сдавленным голосом.

И направился к выходу.

– Ты куда? – Полина поспешила следом.

– На улицу, – буркнул он, обуваясь.

– Зачем? – охнула она.

– Побьюсь головой об дерево, может легче станет…

С этими словами он ушел.

Глава 45. Лоб, дерево и Макс

Максим сидел на лавочке во дворе, где было безлюдно в этот поздний час. Выбрал место возле раскидистого дерева.

Пялился на свет в окнах квартиры Полины и одновременно рычал в трубку:

– Она эти письма написала мне! Она – мне!

– Ну Полина твоя чудит, – гудел в динамике телефона голос брата. – Нет, ну это уже перебор. Все нервы вытрепала! И тебе, и мне… В этот раз она конкретно перегнула палку, не могла, что ли, сразу признаться? Слушай, на твою жену нужны железные нервы!

– Я вообще ничего в этой жизни не понимаю, – продолжал рычать Максим. – Какого рожна она вообще тогда от меня уходила, про письма врала? Нет бы психануть, как нормальная баба, схватить эти письма и по мордасам мне ими надавать, сразу сказать, кому они адресованы!

– А ты бы поверил? – спросил Виталик с сомнением.

– Не знаю, – буркнул Максим, немного поостыв. – Но с чемоданами бы ее точно после такого не выставлял… Столько месяцев молчала в тряпочку, за малым не родила тут одна втихушку. Партизанка хренова!

– Это она мощно переборщила, – согласился брат. – Так что? И не изменяла, получается?

– Получается! – Максим махнул рукой, вглядываясь в появившийся в окне силуэт жены.

– Ты знаешь… – хмыкнул Виталик. – Когда я в первый раз услышал ту историю про письма, вообще не поверил в то, что она тебе на самом деле изменяла. Как оказалось, чуйка моя сработала правильно… Да ты порадуйся, Макс. Хорошая же новость. Ну, точнее была бы хорошей, если бы она все объяснила тебе про треклятые письма полгода назад.

– Ага, если бы, – проворчал Максим.

На этом он отключился. Убрал телефон в карман и потер лицо руками.

Он ушел от Полины этим вечером только потому, что всерьез опасался что-нибудь натворить. Уж больно много эмоций вызвали ее неожиданные признания.

Виталик все правильно сказал – новость хорошая, даже обалденная.

Разве Максим не мечтал, чтобы вся та муть про измену жены была лишь вымыслом? Разве он не хотел, чтобы Полина была только его?

Хотел, еще как. Мечтал об этом каждый день.

Но никогда не думал, что так сильно разозлится, узнав, что так оно и есть.

Сколько времени потрачено впустую! Сколько нервных клеток убито! Сколько выстрадано…

Да у него виски поседели за эти месяцы!

Он забыл, что такое нормальный сон, еда. Он собой не был все это время, дико переживал.

А все почему? Потому что его умница-жена решила соврать ему про письма!

Скажи она ему все в тот день, когда он устроил в доме обыск, никакого развода и в помине бы не было.

Максиму бы не пришлось проходить через все круги ада.

Полина хоть на секунду подумала, сколько боли ему причинила своим гребаным враньем?!

Ему стало так обидно за тот ее поступок, что захотелось буквально взвыть.

Красотка, чего уж там! Еще каких-то полчаса назад она стояла перед ним, выпятив животик, и нагло заявляла: «Я ничего не чудила!»

Не чудила, чтоб ее…

А его нервы и переживания – это не в счет. На это ей, похоже, плевать.

Главное – она посчитала, что он в принципе сам должен был догадаться, что письма ему. Она его ни с кем не спутала? Он мысли читать не умеет, третьего глаза на лбу не отрастил. Откуда ему было знать?

Впрочем, тот факт, что у него не было третьего глаза, никак не мешал Максиму чувствовать себя последним ослом из-за того, что и вправду не догадался, кому были адресованы письма.

Приревновал он ее тогда дико. Чемоданы эти