Шрифт:
Закладка:
В сказках культурно отсталых народов мотив волшебного вора встречается и вне связи с мотивом братьев. В сказке палау[307], например, духи похищают лодку у одного человека. Он подстерегает духов и получает от них священные предметы и целебное дерево. В сказке из Юго-Восточной Африки[308] птица расхищает урожай, а когда ее ловят, дает людям молоко. Араваки рассказывают о том, как девушка, превращенная в крокодила, поедала рыбу, а после того как ее поймали, стала женой героя сказки[309]. В сказке северо-западных индейцев[310] медведь съедает запасы рыбы, проглатывает подстерегавшего его хозяина рыбы, но тот убивает медведя. В зулусской сказке герой выслеживает на поле дикобраза и в погоне за ним попадает в «нижний мир».
Интерпретация образа волшебного вора в сказках весьма разнообразна. Вор может быть не только покровительствующим герою духом предка или тотемом, но и враждебным злым духом. Можно предположить, что мотив волшебного вора с идеализацией младшего развился из легенд о тотемистическом звере или о душе предка, приходящей за своей законной долей. В классической волшебной сказке этот мотив становится специфическим сюжетным выражением юниората, специфической формой, в которой мотив торжествующего младшего брата проникает в различные сказочные типы.
Сказочный юниорат в форме мотива соревнования попадает в сюжеты, для которых он первоначально не был специфичен. Только младший оказывается способным выполнить трудные задачи и таким образом достичь сказочной цели. Чаще всего сказочная цель — брак с царевной. В этом случае трудные задачи представляют собой брачные испытания. Сказки о соперничестве братьев в сватовстве встречаются в Новой Зеландии, на Мадагаскаре, в европейском фольклоре (типы 513, 554, 570, 571, 577, 610 и другие по указателю Аарне). Формально к этой категории относится и оригинальная русская сказка о чудесном коне Сивке-Бурке, полученном от покойного отца и помогающем младшему брату в сватовстве к царевне.
Младший брат является обычно героем в сказках о браке с чудесным существом (зверем), например в сказке о царевне-лягушке — весьма архаичной и широко распространенной у различных народов. Этот сюжет сложился задолго до сказочной идеализации младшего сына, и мотив младшего проник в него отчасти под влиянием сказок о младшей дочери, получающей чудесного супруга («Аленький цветочек»). Сказка о царевне-лягушке в отличие от других сказок о чудесной жене (например, о женщинах-лебедях) представляет параллель соответствующим сказкам о младшей дочери: три брата ищут невесту, и Иванушка-дурачок находит жену в болоте, так же как младшая дочь всегда выбирает самого невзрачного жениха, жениха-зверя.
Сказочный юниорат встречается и в еще более архаической сказке о детях у людоеда — в меланезийских, микронезийских, мальгашских, немногочисленных скандинавских вариантах, а также в отдельных европейских сказках. Юниорат в этом сюжете, возможно, связан с идеализацией чудесного героя малого роста («мальчик-с-пальчик»), как и в мифах о младшем. Мотив младшего проник и в сюжет о нерассказанном сне (ср. историю Иосифа Прекрасного), «любимце женщин», и в некоторые изолированные сказки о герое, проявляющем чудесные свойства. В русском фольклоре младший брат Иванушка-дурачок иногда встречается в роли героя в анекдотических сказках.
Мы сделали обзор тех сюжетов, для которых или обязателен или характерен мотив младшего сына. Мы видим, что идеализация младшего сына становится законом сказки и что юниорат может повлиять на любой сказочный сюжет. Для некоторых сюжетов юниорат обязателен.
Особняком стоит сюжет, в котором жена старшего брата клевещет на младшего за то, что он отверг ее любовь (египетская сказка о двух братьях, сказки индейцев и другие). Этот сюжет не имеет ничего общего со сказочным юниоратом и объясняется совершенно иначе: жена брата и мачеха имели брачные права на младшего. Согласно широко распространенному у различных народов обычаю левирата жена старшего брата после его смерти становилась женой младшего.
Во всех рассмотренных сказках младший достигает сказочных целей, недоступных старшим.
Идеализация младшего брата первоначально основывалась на том, что он был обездолен. Это очень ясно выступает в сказках о наследстве, реалистически отражающих разложение большой семьи. Мальгашский Фаралахи получает помощь от духов именно потому, что он обижен братьями. В русской сказке младший сын уже получает характеристику, которая в значительной степени объясняет его идеализацию: младший связан с родителями, с патриархальным укладом, исполняет поминальный обряд по отцу, возвращает здоровье престарелому отцу и жизнь — матери, похищенной Змеем. Связь младшего с патриархальной семьей, с родителями иногда отмечается также в исландском и ирландском фольклоре.
В ирландской сказке[311] мать спрашивает каждого из трех сыновей, отправляющихся на поиски счастья, что они хотят получить в дорогу — полпирога и материнское благословение или целый пирог и материнское проклятье. Старшие предпочитают целый пирог, а младший — материнское благословение. Первоначальный смысл этого мотива ясен: младший верен патриархальным принципам, общим интересам большой семьи, связан с родителями, живыми или покойными, и родовые фантастические силы (предки, тотемистические животные и т. п.) защищают его.
Ко всему этому в героических вариантах русской сказки (про Ивана-царевича) присоединяется доблесть героя — младшего брата — оттеняемая трусостью старших братьев. В западноевропейской сказке конкретные «патриархальные» мотивы стерлись, а «героические» не получили значительного развития. Для нее, как мы отмечали, характерна абстрактно-этическая характеристика младшего брата как существа доброго и внимательного ко всем, в противоположность злым, грубым, непочтительным братьям. Чисто этическая характеристика иногда дается герою и некоторых русских вариантов. Возможно, это влияние христианских этических представлений.
Мотив младшего сохраняет актуальность, пока еще не окончательно распалась «большая семья» — последний отголосок первобытнообщинных традиций. Вместе с тем образ героя сказки довольно рано приобретает социальный смысл: младший воспринимается как стоящий на низшей ступени социальной лестницы в классовом обществе. Поэтому он всегда беден, поэтому в норвежских сказках он служит у царя в самой низкой должности, а в русских сказках иногда прислуживает своим братьям. С окончательным упадком большой семьи старшего и младшего братьев оттесняют бедный и богатый братья.
Сказки о бедном и богатом братьях, преимущественно новеллистические (за исключением сказки о чудесной мельнице-самомолке), отражают классовое расслоение в деревне. Типичное для сказки, особенно волшебной, т. е. более архаичной, развертывание коллизии среди братьев и сестер связано с пережитками патриархального мышления, воспринимающего людей в семейно-родовой системе и остро переживающего ее разложение.
В более поздних волшебных и особенно в бытовых сказках рядом с младшим или бедным братом появляются образы батрака, солдата и т. п., подчеркивающие социальную сущность героя сказки. Эти образы становятся выразителями протеста
