различных первобытных легендах, но определенные, четкие очертания, художественную яркость он получает только в связи с идеализацией младшего. Классическая фабула — завистливые старшие братья оставляют героя в «ином царстве», где он достиг сказочной цели. В таком виде мотив предательства стабилизируется и попадает в другие сюжеты волшебной сказки.

Предавшие героя братья обычно приписывают себе его подвиги. Мотив самозванства встречается во многих сказках, в том числе и не связанных с образом младшего. В индейских сказках Койот часто приписывает себе подвиги сиротки.

В западноевропейских сказках о змееборстве (типы 300 и 303 по Аарне) самозванец приписывает себе победу, но герой разоблачает его. В несколько иной форме этот мотив встречается в сказках о подмененной жене. Идеализация младшего, конфликт братьев в свете минората и майората придают остроту и даже социальное звучание тем сюжетным деталям, которые существовали до юниората, но соединились в единое целое в сказке о коварном предательстве младшего брата завистливыми старшими.

Легенда о предательстве восходит в конечном счете к тому же кругу обычаев и представлений, из которых вырос мотив наследства. Мотив несправедливого дележа непосредственно отражает бытовые факты, а мотив предательства есть обобщение их. Обездоленность младшего, несправедливое отношение к нему здесь выражены еще ярче. Мотив предательства — высшее выражение сказочного юниората.

Ослабленную форму сказочного юниората представляет мотив соревнования. В выполнении трудных задач или в достижении иных сказочных целей только младший добивается успеха (обычно после неудач старших братьев). Сказка объясняет успех младшего брата помощью чудесных лиц или предметов, благодарных животных, благодарного покойника (особенно часто отца или матери), пойманного волшебного вора, отпущенного на свободу чудесного пленника, полученного по наследству тотемистического животного и т. д.

Некоторые буржуазные ученые (Лэнг, Кристенсен) видели в мотиве соревнования основу сказочного юниората. Но они исходили из чисто формалистических соображений. Мотив соревнования братьев — более позднего происхождения, чем мотив наследства и даже предательства.

Вне связи с юниоратом, с конфликтом братьев мотив соревнования встречается еще в мифе и животной сказке. В мифе о Мауи, например, старшие братья не хотят брать с собой младшего, отправляясь на поиски матери, исчезающей по утрам. Братья удивляются его самоуверенности («Ты младший из нас» и т. д.). Этот мотив типичен и для сказок о сиротке. В наиболее поздних сказках он может иметь мирный характер. В немецких «ремесленных» сказках, например, все соперничающие между собой братья удовлетворяют отца своим мастерством, но больше всего — младший.

Иногда (в мальгашских, малайских и китайских сказках) соревнование принимает форму неудачного подражания: старший брат подражает младшему, но неудачно, и в результате погибает. Это объясняется в сказке либо жадностью старшего брата (в китайской сказке он в поисках сокровищ пробыл слишком долго в стране солнца и сгорел), либо неточным выполнением «чудесных» советов (в мальгашской сказке старший брат неправильно выполняет указания бога), либо грубым обращением с чудесным помощником (в китайской сказке старший брат ранит чудесную птицу), либо случайными обстоятельствами.

Рассказы о неудачном подражании, как уже говорилось, встречаются также в мифах о культурных героях и в сказках о падчерице (родная дочь мачехи погибает там, где падчерица находит счастье).

Можно предположить, что мотив младшего сына существовал первоначально в виде самостоятельной сказки. Так, в фольклоре зулу наряду с многочисленными сказками и мифами о братьях, не знающими сказочного юниората, есть сказка о младшем брате. Вероятно, мотив младшего постепенно проникал в другие сюжеты, происходил процесс его упрощения, схематизации, стабилизации. Сказочный юниорат в форме мотива наследства, соревнования и предательства становился обязательным. В европейской сказке он стал законом.

Сказочный минорат мог стать формулой любого сюжета волшебной сказки, но для некоторых сюжетов он специфичен. Так, сказки о поисках лекарства для больного царя-отца (тип 551 по Аарне) всегда связаны с образами торжествующего младшего брата. Этот сюжет широко распространен у различных народов, в том числе у полинезийцев и малайцев. Он типичен для западноевропейского и русского фольклора. Русская сказка при этом идеализирует младшего как спасителя отца. В некоторых вариантах царь обещает свое царство тому, кто найдет живую воду, т. е. спасение отца связывается с получением наследства.

У большинства первобытных народов существовала вера в воду, дарующую бессмертие. В алеутском мифе рассказывается, что когда-то люди становились бессмертными, искупавшись в озере на высокой горе. У японцев был «источник юности» на священной горе Фудзияма. Особенно стойки представления о живой воде у гавайцев. Они верят, что существует чудесная страна, где есть живая вода кане. В маорийской легенде умирающий месяц обновляется живой водой. В фольклоре различных народов отразились представления об особых напитках и еде, дарующих бессмертие или продлевающих жизнь (сома — у индийцев, нектар — у греков, яблоки богини Идуны — в исландских мифах, напоминающие молодильные яблоки русской сказки). Добывание живой воды связывается с путешествием в «другой мир».

В сказках всегда именно младший сын достает живую воду, так как он был связан с отцом и семейным коллективным началом, исполнял культ предков. Возможно, по аналогии со сказками о поисках живой воды сказочный юниорат проник в другие сказки о героических «поисках», например в сюжет о поисках жар-птицы, которая иногда сама изображается хранительницей живой воды (очень древняя черта).

Идеализация младшего с мотивом предательства часто проникает в сюжет о путешествии героя в подземный мир за невестой. В приведенной выше мальгашской сказке этого типа герой побеждает злого тестя, царя подземного мира, и женится на его дочери.

В европейских сказках демон похищает царевну и уносит в «нижний мир», а младший сын (или герой чудесного происхождения) спасает ее и получает в жены. В оригинальных русских сказках, как уже говорилось, герой спасает трех царевен и мать (реже сестру). В этом случае цель его поисков — спасение матери, и сказка уподобляется сюжету о спасении больного отца, тем более что похищение матери Вихрем, Змеем, Кощеем могло первоначально мыслиться тождественным смерти (у сибирских народов шаман ищет душу больного или покойника в разных «мирах»). Естественно, что именно младший сын, близкий к родителям, исполняющий культ предков, спасает похищенную мать (первоначально похищенную душу матери) или исцеляет отца.

В сказках богатырского типа идеализация младшего проявляется и в мотиве соревнования братьев (младший достигает цели поисков, а старшие нет) и в мотиве предательства (старшие пытаются убить удачливого младшего, приписывают себе его подвиги). Мотив соревнования как ослабленная форма мотива братьев проникает в разнообразные сюжеты. Выделяются сказки о преследовании братьями волшебного вора. Сказка о поисках жар-птицы, крадущей плоды в царском саду, по существу представляет «героический» вариант сказок о волшебном воре.

Более архаический тип, встречающийся в русском, реже — в скандинавском сказочном фольклоре, —