— Его по здоровью и так, и так не взяли бы, — обломала его Юлька.

Я с благодарностью взглянул на неё. Мы втроём вышли со школьного стадиона и пошли по Ленина в сторону Площади. Проводили Юльку и пошли к себе.

— И что теперь? — спросил меня грустный Славка. — Куда мы будем поступать?

— Слав. Зачем нам обязательно вместе поступать? Я вообще думаю на заочку куда-нибудь идти.

— Как на заочку? — друг чуть не упал, споткнувшись от неожиданности. — Зачем?

— Буду и работать, и учиться. Два курса отучусь, в армию пойду. Отслужу, вернусь и на работу, и на учёбу. Сам понимаешь, ситуация у меня в семье непростая, деньги нужны. Не могу я себе позволить пять лет штаны просиживать за очередной партой. Зарабатывать надо.

Славка шёл молча, переваривая информацию. Мы дошли уже до моего дома. Я остановился и подал ему руку. Попрощавшись со мной, Славка понуро поплёлся к себе. Ему теперь будет, о чем поразмышлять, — подумал я, — даже интересно, что в итоге надумает.

* * *

Тимур с Дианой шли домой, размышляя каждый о своем. Диана всю дорогу посматривала с тревогой на брата. Она не понимала, что с ним происходит. Обычно у Тимура что в голове, то и на языке. Радости это не добавляет, но хотя бы всегда понятно, чего ждать. А сейчас идет насупленный, слова вытянуть из него нельзя.

И еще интересно, о чем они с Ивлевым с директором школы говорили. Долго говорили, она видела.

— Тимур, а что вы от Игоря Ивановича хотели, — спросила Диана осторожно, — долго так с ним разговаривали?

Тимур сначала шел молча, но потом все же неохотно начал отвечать:

— Просили, чтобы он на поруки согласился меня от школы взять, чтобы уголовное дело не завели.

— Да ладно! — Диана от изумления даже остановилась. — Ты просил о таком директора школы?! ТЫ!

— Не я просил, а Пашка, — ответил Тимур хмуро. — Меня бы директор вряд ли стал слушать.

— Это точно, — Диана снова шла рядом, но по лицу ее было видно, насколько она ошарашена новостью, — бесполезно это, сам знаешь, Игорь Иванович тебя терпеть не может, — добавила она грустно.

— Вообще-то у Ивлева получилось его уговорить, — ответил ей брат, немного усмехнувшись, — сам до сих пор не могу понять, как ему удалось.

Диана снова остановилась как вкопанная. Она не могла даже найти слов, чтобы выразить свое изумление. Тимура забавляла реакция сестры.

— Но как?! Этого не может быть. Как он смог уговорить директора? — воскликнула она.

— Уговорил как-то, — пожал плечами Тимур, — завтра на педсовете должны окончательно все решить, но думаю, если директор поддержит, то никуда они не денутся.

Диана шла, периодически что-то восклицая и пытаясь переварить новость.

— И все, просто замнут дело? — радостно спросила она.

— Не так уж и просто, — пробурчал Тимур, — до конца школы работать надо будет после уроков, с ремонтом помогать, чинить, что скажут. И пить нельзя, совсем. Директор сказал, что если хоть один сигнал будет, что меня выпившим где-то видели, то они смогут обратно все отмотать и уголовное дело вернуть.

— Понятно, — сказала Диана, — но это все равно мелочи. До конца школы всего три месяца осталось.

— Кому всего, а кому три месяца работы после уроков, — напомнил Тимур.

— Зато ты теперь станешь любимцем завхоза и уборщиц, — тут же весело рассмеялась она, — им не надо будет голову ломать, кого просить перетащить что-то или убрать.

Тимур на слова сестры лишь мрачно вздохнул. Перспективы его совсем не радовали, но других вариантов не было.

— Ты лучше подумай, — осадил он веселящуюся сестру, — как нам теперь с Пашкой быть.

— А что с Пашкой? — беззаботно спросила Диана.

— А то, что он нам не чужой человек оказался, а близкий родственник, да и помог мне очень, хотя мог сделать вид, что его это не касается, — начал говорить Тимур, — а мы его на деньги развели и гитару вынудили отдать.

— Тише, — шикнула на брата Диана, оглядываясь, — не ори на всю улицу. Давай дома все обсудим спокойно, — добавила она.

Тимур угрюмо кивнул в ответ и потопал в сторону дома.

* * *

Придя домой и пообедав, я засел за экзаменационные тетради. Надо было распланировать подготовку к экзаменам, распределить, что и когда учить. Пора уже было все систематизировать и привести в порядок. Меня уже понемногу напрягала чехарда в моей жизни. Иногда складывалось ощущение, что я вообще ничего не контролирую, как будто в водоворот попал. Поначалу можно было все списать на шок от ситуации, в которой я оказался. Но чем дальше, тем больше меня начинал раздражать этот поток событий, захвативший меня. Нужно было брать под контроль свою жизнь. И начать я решил с простых шагов. Экзамены — как раз из такого разряда задача.

Я расчертил лист бумаги, проставив на нем дни недели, и начал вписывать в него предметы, подготовке которых надо было уделить достаточно времени. Первым пунктом записал французский три раза в неделю, один день отвел на химию, тоже проблемный предмет. Остальное распределил на оставшиеся два дня, проставив периодичность и объем занятий. Посмотрел, что получилось. Вполне реальный график, осталось проверить его на практике.

В комнату заглянула бабушка.

— Павел, ты про записку в школу не забыл? — спросила она. — Завтра с утра ведь уже на базу идешь.

— Записка, точно! — хлопнул я себя по лбу. — Спасибо, что напомнила, — я благодарно кивнул бабуле, — напиши, пожалуйста, а я к Юльке забегу и попрошу ее завтра Кириешке отдать.

— Хорошо, — кивнула бабушка, — сейчас напишу. А ты чем занят? — она с интересом взглянула на расчерченный лист.

— Да вот. Решил за подготовку к экзаменам всерьез взяться, — ответил я, прикрепляя лист на стене рядом с секретером.

Бабуля удивленно посмотрела на мой график, хмыкнула, но ничего не сказала. Однако в ее глазах я заметил одобрение.

В сенях послышался какой-то шум. Мы с бабулей вышли на кухню. В дверях показалась Славкина голова.

— Хорошо, ты дома… — сказал он и скрылся в сенях, оставив дверь приоткрытой.

— Я тут подумал, я тогда тоже пойду на заочку, — сказал Славка, скинув обувь в сенях и входя в хату. — Эмме же надо будет помогать. Они теперь одни с матерью.

— А кто ещё собрался на заочку? — спросила настороженно бабушка.

— Ба, я хочу пойти на заочное обучение, — ответил я, решив сразу расставить все точки над «и». — Буду учиться и работать.

Бабушка опустилась на стул, ошарашенно глядя на меня.

— Но почему, Паша? — спросила она.

— Ба, — я сел рядом и взял её руки в