– Да зачем же мне вас обманывать?! – Терша всплеснул лапами.

– Кто вас, Богов, знает…

Пока они так переговаривались, четверо спутников Конана уже последовали совету божка.

– Вот это да!.. – услыхал киммериец потрясенный шепот Скарфена и, не удержавшись, сам прильнул к холодному камню.

И, к его полному изумлению, серая поверхность стены послушно сделалась прозрачной, как будто киммериец смотрел в самое обыкновенное окно. Цхеста лежала перед ним как на ладони; стояла ночь, однако город казался залитым странным сероватым светом – светом, который совершенно не походил ни на звездный, ни на лунный, ни тем более на солнечный. Конан ни разу не видел такого страшного света. Однако благодаря этому диковинному свечению все творящееся вокруг храма можно было разглядеть в мельчайших деталях.

Храм окружало три кольца тяжеловооруженных воинов, и Конан мельком подивился – откуда небольшая, никому не ведомая Цхеста взяла деньги на такое количество панцирников? Кого ни попадя в железо не оденешь – драться в латах надо уметь…

Все улицы были перекрыты кордонами. На плоских крышах домов засели многочисленные лучники, держа на прицеле наглухо запертые железные двери храма. Светящихся шаров стало заметно меньше – они горели лишь у самой дверной арки. Разумно – враги окажутся на виду у всех, а воинов Цхесты прикроет темнота…

– Против такого заслона впятером не выйдешь, – киммериец впервые нарушил тяжелое молчание.

В одиночку, быть может, он и сумел бы прорваться, но законы киммерийской чести не допустили, чтобы в сознании Конана подобная мысль появилась бы пусть даже на краткий миг.

– Что ж, по-моему, иного выхода, кроме как согласиться с планом Терши, у нас нет, – отозвался Скольд.

– А что я вам говорил, о благочестивые воины! – обрадовался божок. На сей раз вежливое обращение было искренним… – Оставайтесь лучше здесь – так вы сможете все увидеть своими глазами, – предложил Терша, направляясь к открытому люку. – Как только я спущусь, поднимите лестницу; про дозорную башню в Цхесте мало кто знает…

Конан и его спутники последовали совету хозяина храма.

Божок скрылся из вида. Вскоре лестница чуть колыхнулась – Терша оказался на полу; Эйджес и Фьюри быстро втянули лестницу наверх.

– Теперь посмотрим, – Скольд поудобнее устроился у стены.

Снизу через открытый люк доносилось неразборчивое бормотание Терши, а затем тишину прорезали тяжелые шаги. Скрипнули петли тяжелых створок, и вскоре послышалось слитное и страшное пение сотен разом отпущенных тетив. Лучники Цхесты знали свое дело.

Однако уже в следующее мгновение Конан увидел, как на площадь перед храмом на всем скаку вылетели пять всадников, неведомым образом избегнувшие гибельного колючего ливня. Один из них (в нем киммериец со смешанным чувством удивления и брезгливости узнал себя) вскинул над головой меч и, размахивая им во все стороны, поскакал прямо на угрюмо темнеющие ряды копейщиков. Стрелы летели со всех сторон настолько густо, что едва не закрывали поле боя – однако пятеро воинов летели, словно заговоренные.

Конь с двойником Конана на спине первым домчался до вражеских шеренг. Доскакал – и взлетел в длинном великолепном прыжке, обманув копейщиков, ударивших в то место, где он только что был. Копыта жеребца мимоходом снесли головы двоим латникам, и вслед за первым всадником во вражеский строй врубились остальные. Считаные мгновения – и первый кордон был прорван. Пятерка бойцов с лихим гиканьем устремилась дальше, тотчас же скрывшись за крутым изломом улицы.

Лучники и копейщики Цхесты не сразу оправились от неожиданности; а оправившись и сообразив, что упустили святотатцев, с воплями ринулись в погоню. Просторная площадь перед храмом быстро пустела.

– Вот так-то, о благочестивые воины, а вы еще сомневались в Терше! – донесся снизу ликующий голос божка.

И в самом деле, Конан не мог не признать, что сработано было очень лихо.

Глава 5

– Теперь можно немного отдохнуть, – выдохнул Терша, совсем по-человечески пытаясь утереть пот со лба, почти отсутствующего у сусликов. В его торжественном храме вновь царил чинный порядок. Все изваяния застыли на своих местах; а нагрянь сюда с обыском хоть вся городская стража столицы воров, Аренджуна, – она ничего бы не нашла.

Теперь следовало осуществить вторую часть нехитрого плана. Терша знал, что его создания благополучно прорвались через все заслоны и в погоню за ними устремились девять десятых воинства Цхесты. Город почти не охранялся.

Бесконечная ночь, вместившая в себя такое обилие событий, все никак не могла окончиться. Неужели в храм никто так и не зайдет? На такую удачу Хранитель Цхесты боялся даже надеяться.

Он не успел даже перевести дух, как из бокового проулка вновь раздалось казавшееся ему донельзя отвратительным, режущее слух торжественное пение. Терша кое-как охватил короткими лапками голову и мысленно застонал. Конечно! Как он мог позабыть об этом! Его подопечные, разумеется, уже поняли, что их Бог никуда не делся, что он в своем храме, – и решили, не дожидаясь окончания погони, совершить-таки торжественный обряд бракосочетания бессмертного Хранителя с выбранной ими «душой Цхесты» – пятнадцатилетней девственницей, которую с самого рождения готовили к этому кошмарному для Терши ритуалу. Надо было что-то делать… немедленно… избавиться от этого облика… Маленький рыжеватый суслик стрелой вскочил на алтарный камень.

– Превеликий Хануман! – ту часть храма, где стоял жертвенник, быстро затягивало плотным теплым туманом. – Помоги! Молю тебя вновь! Избавь меня от этого кошмара! – в глубине белесых волн мглы стремительно метались из стороны в сторону какие-то темные тени. Внезапно они замерли – словно молящий и впрямь получил какой-то ответ.

– Конан! – заверещал Терша. – Очнись, очнись же, о благочестивый воин!

Одно из уродливых изваяний возле стены медленно разлепило серые каменные губы.

– Ну, чего тебе? – пробурчал искаженный, весьма отдаленно напоминавший прежний голос – низкий рык, почти что бас.

– Нам надо поменяться местами. Замени меня в этой ужасной церемонии! Ах да, ты же ничего не знаешь…

Терша как мог в нескольких словах объяснил свой замысел. Губы статуи снова вздрогнули, на сей раз сложившись в подобие саркастической ухмылки, свойственной киммерийцу.

– Ясное дело, я согласен!

– Тогда повелеваю камню, нынешней плоти твоей – иди сюда!

Раздался скрип. Одна из мощных ног статуи оторвалась от постамента и сделала первый, еще не слишком уверенный шаг. Второй дался уже легче, третий получился и совсем хорошо.

Торжественное пение за дверьми не умолкало. Площадь мало-помалу заполнялась народом в торжественных алых плащах. Воинов почти не было, зато пришли все остальные горожане от мала до велика.

Во главе процессии двое облаченных в синие мантии жрецов осторожно