– А ну-ка, вставайте, вы! – загремел киммериец, словно вновь очутившись на аграпурском плацу. – Скольд, Скарфен – берите во-он ту каменную бабу с крыльями и тащите наверх! Пристройте ее над дверьми. Фьюри, Эйджес, надо соорудить баррикаду – вот здесь! Если они сломают створки…

В голосе киммерийца звенел металл; и четверо незадачливых слуг чародея уже поднялись, завороженные звучавшей в этом голосе силой, когда вмешался Терша.

– Постой, погоди, зачем ты хочешь двигать священные изваяния? – ужаснулся он. – Победы надо одерживать головой, а не тупыми мышцами!

– Да, если только ее тебе не снесут с плеч раньше! – язвительно бросил Конан. – А твои изваяния, право же, немного стоят, если в минуту опасности от них никакого толку – даже на голову никому не сбросишь!

– Ты хороший боец, киммериец, – покачал головой Терша, – но даже ты не в силах сражаться один против целого войска. Одна случайная стрела… Нет, мы поступим иначе. Отойдите к стенам, благочестивые воины; мне надо предаться магии…

Магия Терши оказалась сильной и впечатляющей. Маленький божок подбежал к одной из статуй, критически оглядел изваяние с ног до головы, а потом его лапки замелькали с поразительной быстротой. Свет затейливых масляных ламп померк, зал храма быстро наполнился удушливым серым дымом, в котором, точно два пятна мрака, виднелись Терша и статуя напротив него.

По спине Конана пробежал неприятный холодок. Варвар недолюбливал всяческое чародейство – однако на сей раз ему пришлось признать (потом, когда все завершилось), что Терша здорово знает свое дело.

Клубы дыма стали подползать к уродливой фигуре перед божком, с мокрым хлюпаньем всасываясь внутрь изваяния. Контуры статуи утратили резкость, размылись – а Терша все размахивал и размахивал короткими передними лапками, и Конану пришло на ум, что похожие движения ему случалось замечать у гончаров…

Статуя тем временем и в самом деле начала менять очертания. Сгорбленная спина выпрямилась, втянулся отвислый живот, укоротились чудовищно длинные руки, обезьянья челюсть вдвинулась, очертания головы все больше и больше напоминали человеческие… Терша трудился, словно опытный скульптор.

Наконец он удовлетворенно склонил голову набок, несколько мгновений пристально вглядывался в свое творение – а затем со вздохом перешел к следующей скульптуре… И так еще три раза.

– Ну как, нравится? – В голосе Терши чувствовалась усталость, однако он явно гордился сделанным. – Идите сюда и смотрите внимательнее!

Дым быстро рассеивался, уползая куда-то в щели между каменными блоками. Мало-помалу в храмовом зале становилось все светлее и светлее; вскоре четыре неподвижно замершие позади Терши фигуры можно было разглядеть во всех подробностях.

Взору Конана предстала точная копия его самого. Он даже ощупал себя, глядя на статую. Повторялось все, вплоть до расположения пор на коже. Каждый волос на голове двойника лежал в точности так же, как и у настоящего Конана. Столь же идеальными оказались и подобия остальных его спутников. Однако в глазах их пока что не было видно биения жизни – они казались пустыми и мертвыми, хотя грудь каждого из сотворенных двойников мерно вздымалась, словно они и в самом деле нуждались в воздухе.

– Они оживут по-настоящему, лишь когда выйдут за ворота храма, – вполголоса пояснил Терша. – Опытный маг без труда распознает обычную подделку, особенно если она не живет и не дышит, – но мои творения от живых отличить не так просто.

– И что будет, когда они выйдут отсюда? – не сводя глаз со своего двойника, осведомился Скарфен. – Их ведь просто изрубят в капусту, и мы ничего не добьемся!

– Нам и надо, чтобы их изрубили, – Терша издал короткий смешок. – Горожане должны поверить в то, что справились с вами. И – хоть на краткое время – должен обмануться и сам Кивайдин. А другого выхода у нас все равно нет – если только вы и впрямь не решите пробиваться силой!

Взгляды спутников Конана обратились на него. Он не был их предводителем, напротив – его наняли; однако в решающие моменты незадачливые слуги чародея отчего-то стремились переложить бремя ответственности именно на киммерийца.

– Ты здесь хозяин, Терша, и решать тебе, но мы все равно будем готовиться к прорыву. Удастся ли тебе твой трюк – ведают одни боги. Я же больше полагаюсь на свой меч. Если все провалится – устроим здесь кровавую бойню! Неплохо бы, чтобы нас надолго запомнили…

– Мои создания не подведут, – прижал лапки к груди Терша. – Можешь не сомневаться, о недоверчивый из недоверчивых!

Конан только дернул щекой.

– А что будет, если обитателям Цхесты вздумается обыскать храм после того, как они прикончат твои творения? – раздался голос Эйджеса.

– Пусть обыскивают, – беспечно махнул лапкой Терша. – Они могут обыскивать его еще хоть десять веков и, ручаюсь, обнаружат только пыль. Я придам вам облик тех пяти статуй, которых я превратил в ваши подобия. Никто ничего не заметит.

– И сколько же нам придется стоять здесь каменными истуканами? – поинтересовался Скольд. На скулах его отвердевали и вновь распускались каменные желваки – верный признак того, что ему вся эта затея весьма и весьма не нравится.

– Не больше суток, – ответил божок. – Надеюсь, моим созданиям удастся вырваться из города; за ними в погоню наверняка устремится большая часть воинов. Выяснить, кто именно, не составит большого труда, и я придам вам временное сходство с отсутствующими. Так мы сможем выбраться из Цхесты. Лошадьми, правда, придется пожертвовать – но в городе вы сможете достать себе других…

С каждой минутой Фьюри хмурился все больше и больше.

– А по-моему, это сплошное безумие! – неожиданно взорвался он, стоило Терше на мгновение умолкнуть. – Да Кивайдин поймет, что ему подсовывают подделки, раньше, чем ты успеешь даже мигнуть, о Терша! И тогда нас уже ничто не спасет.

– Поднимись в дозорную башню, о благочестивый воин, – судя по возвращению холодновато-вежливых оборотов, божок здорово обиделся. Тем не менее его предложение выглядело здравым, и смотреть они отправились все вместе.

Терша негромко, совсем по-сусличьи свистнул – и сверху, разматываясь, к их ногам упала веревочная лестница. Надувшийся божок с неожиданной ловкостью стал карабкаться по ней вверх; его примеру последовали и пятеро путников.

В темном потолке храмового зала отыскался узкий квадратный проем. С трудом протиснув через него мощное тело, Конан оказался внутри узкой башни. Сперва киммерийцу показалось, что стены здесь совершенно глухие, и он даже удивился, зачем Терше понадобилось тащить их сюда, однако божок ничуть не смутился.

– Прижмитесь лицом к стене и смотрите! – скомандовал он.

– А почем