Через мгновение мэр Мьезы уже сидел на стуле, зажимая руками кровь, текущую из разбитого носа и еле слышно лепетал что-то в свое оправдание, переводя испуганные глазки с Амадиу на Жерма и Марселона, толкущихся за его спиной.

– Клянусь богами, я ничего не знаю, я…

– На твоем месте я бы поостерегся с клятвами, – оборвал его Амадиу. – Уже одно сокрытие стрыги от ордена и церкви может стоить тебе свободы и имущества. А уж практика черной магии, да еще подобного рода…

Великий магистр прекрасно понимал, что дрожащий на стуле толстяк не мог оживить и подчинить своей воле дюжину мертвецов, превратив их в смертоносных чудовищ. Если бы даже он владел подобным чародейством, то, скорее всего, все они в этой комнате уже были мертвы. Но ему есть что скрывать, раз он пытался улизнуть, так что необходимо выпытать у него все, что он знает. Признаться, Амадиу половину сознательной жизни пытался исправить подпорченную репутацию ордена – увы, зачастую небезосновательно – но иногда она работала на пользу дела.

– Нет! – вскрикнул Авар. – Я не…

– Тогда почему ты бежал? – продолжал давить Тома, нависнув над съежившимся мэром. – Кем были все эти люди? Как они очутились в городе? Жерм, – великий магистр оглянулся, – ступай за инструментами, а ты Марселон разожги очаг и найди толкового цирюльника. Господин Авар нужен нам живым хотя бы на пару дней.

– Но господин великий магистр, вы же не собираетесь… – начал было Марселон, но к счастью, Жерм оказался куда сообразительней своего товарища – ткнув парня под бок локтем, он что-то прошипел ему на ухо; через мгновение Марселон с пониманием кивнул и состряпал самое суровое выражение лица, на которое был способен.

– Я… я… – Авар судорожно пыхтел, еле-еле переводя дыхание и тряся щеками. – Отес… Он уплыл на остров, а потом я нанял тех двоих, а после…

Видя, что мужчина едва не теряет сознание от ужаса, Амадиу чуть расслабился – теперь мэр полностью в его руках и можно было чуть ослабить хватку на его горле. Отправив Марселона за водой, он подождал, пока рекрут не вернется с графином и вкрадчиво произнес:

– Послушайте меня, Авар. Умом я понимаю, что вы ни в чем не виноваты, – глаза мэра блеснули слабой надеждой. – Вы походите скорее на купца, чем на чернокнижника, что может превратить людей в столь мерзостных созданий и подчинить их своей воле. Однако, – мужчина затаил дыхание, а от лица его отлила последняя кровь, – пускай вам верю я, но поверят ли остальные? Капитул ордена и церковь обязательно захотят разобраться в том, отчего по улицам Мьезы полчищами разгуливают твари; да и городской совет, вместе с местными бюргерами скоро тоже воспылают праведным гневом, желая найти виновного в смерти их друзей и близких, что погибли от лап чудовищ. Проснуться завтра в собственной постели или в цепях – зависит только от вас. Расскажите мне все – все, что вы знаете, и быть может, я сумею вам помочь.

Едва ли не двумя глотками осушив сосуд, Авар начал свой сбивчивый рассказ. Он не упустил ничего, ни одной детали, то и дело, сбиваясь, чтобы повторить уже сказанное: начал он с таинственных исчезновений местных жителей, начавшихся несколько месяцев назад, после поведал об отплытии в замок герцога Эрбера Отеса, который так и не вернулся, далее рассказал о появлении в борделе стрыг, одну из которых прикончили заезжие охотниками за чудовищами, и закончил тем, как нанял и отправил на остров тех самых незнакомцев вместе с отрядом наемников, дабы они отыскали и вернули Отеса.

– ... клянусь, что и понятия не имею, что там произошло, но, едва те… существа показались на площади, я сразу же узнал одного из воинов, которых я нанял, – толстяка невольно передернуло. – Точнее, ту тварь, в которую он обратился…

Амадиу откинулся на спинку стула, и устало потер глаза. За столь короткое время в городе произошло столько чудных и ужасных событий, что даже у самого ярого скептика вряд ли бы повернулся язык назвать их случайностями – а уж великий магистр, что воочию наблюдал за ожившими мертвецами, пожирающими ту несчастную и рубил плоть кадавров, глядя в их пустые черные глаза, просто нутром чуял, что в Мьезе таится нечто зловещее; и боялся он лишь одного – что это может быть только начало.

Итак, что если мертвецов подняла уцелевшая стрыга, которая вполне могла быть повинна в смерти Отеса и наемников, ушедших на его поиски? Допустимо – в сказах эти твари слыли умелыми колдуньями, и чем дольше они жили – а вероятно срок их жизни мог исчисляться веками – тем более могущественными они становились. Однако Амадиу лично знавал людей – чьи слова он даже мысленно не мог подставить под неверие – что в одиночку выслеживали и уничтожали этих созданий и никогда до этого они не рассказывали даже близкое что-то подобному.

В любом случае, они должны лично проверить остров, но… с тремя бойцами или даже с подкреплением в виде местной стражи этот поход мог стать самоубийственным. Кто знает, кто… или даже что скрывается в том замке, раз столь быстро расправился с вооруженным отрядом, который, судя по рассказу Авару, ведал кое-какой толк в охоте за нечистью.

Едва великий магистр встал со стула, как Авар съежился, будто ожидая удара, но Амадиу просто прошагал по комнате и уселся за стол, пододвинув к себе свечу. Он даже не успел спросить перо и бумагу – мэр, точно читая мысли, моментально предложил ему все, что было нужно; и остаток ночи Амадиу провел под скрип пера, то и дело, сминая таявший воск печаткой.

Первое послание вскоре отправится в Алый Оплот с просьбой прислать ему столько свободных воинов, сколько можно и оповестить капитул о том, что великому магистру придется задержаться в городе. Причину Амадиу не назвал – лишь упомянул, что дело это первостепенной важности и не требует отлагательств. Второе предназначалось лично в руки Маркелу – в нем Амадиу изложил все чуть более подробно, но все же кратко. А вот над последним пергаментом великий магистр призадумался – стоит ли оповещать о случившемся короля? Без сомнения, если Тома напишет правду, Моро может посчитать, что великий магистр сбредил или насмехается над ним. Но Эрбер – один из ближайших ставленников Матиаса, щедро снабжающий корону золотом и сталью и кто-то уж точно сообщит тому о смерти герцога…

Что ж, он разберется с этим чуть позже. Отодвинув пустой пергамент, великий магистр спрятал письма за пазухой и приказал новобранцам ждать его на улице. Подождав, пока за последним из них хлопнет дверь, Амадиу повернулся к мэру:

– А теперь если хочешь сохранить жизнь и свободу, слушай меня очень, очень внимательно. Все, что случилось этой ночью не должно покинуть городские стены, – почти после каждого его слова Авар быстро-быстро кивал головой, точно игрушечный болванчик. – Завтра в полдень созови людей на площадь – успокой горожан и объяви тех… людей заезжими чужаками, что перебрали медовухи и устроили поножовщину с местными, труппой сошедшей с ума артистов, да хоть переодетыми медведями – а всем свидетелям закрой рты. Мне плевать, как ты это сделаешь: лижи у них сапоги, взывай к совести, угрожай расправой или завали их золотом – но если слухи о живых мертвецах покинут город, следом ты покинешь пост мэра, если не того хуже.