— Вы уверены? — Я ничего не понимала.

— Пока еще в добром здравии. Возможно, вы ошиблись больницей.

— Нет, это исключено…

— Ну, в таком случае я ничем не могу вам помочь.

— Могу я узнать имя пациента?

Женщина прищурилась, стреляя в меня подозрительный взгляд.

— Так вы журналистка? — неодобрительно закачала она головой. — Оригинальный подход, но нет, от меня вы никакой информации не получите. Не положено.

— Нет-нет! Я не журналистка, — пролепетала растерянно.

— Девушка, не задерживайте очередь! — не выдержала женщина позади меня.

Мне пришлось отойти. Повернувшись, я внезапно наткнулась на цепкий взгляд, таранящий меня в упор. На меня смотрела худенькая высокая брюнетка, скрестив руки на груди. Кажется, она слышала мою беседу с медрегистратором и явно заинтересовалась.

— Привет, — она прищурила зеленые глаза с наращенными ресницами. — А я тебя знаю.

— Простите? — неуверенно откликнулась я.

— Ну да, точно! Ты ведь та слепая девчонка, за которой ухаживал Саша. Мы виделись пару раз. Вернее видела тебя я, а ты даже не догадывалась о моем присутствии.

Я растерянно молчала, глядя прямо в глаза незнакомки.

— Я — Лена. Девушка Алекса, — представилась она, подходя ближе.

Сердце ухнуло вниз, разметая по груди лютый холод.

Так вот ты какая, Лена… Красавица! Значит, ты все-таки девушка моего лже-Ильи… Из меня снова вырвали душу, безжалостно втаптывая ее в грязь.

— И что ты здесь делаешь, Лена? — резко сменила субординацию.

— Жду Сашу. Он сейчас вместе с другом и сестрой в реанимации. Вернее в коридоре, внутрь никого не пускают. Ждут, когда закончится операция.

— Значит, с ним все хорошо? — спросила не своим голосом.

— Мой парень жив и здоров, — качнула она головой. — А тебе, прости, какое дело до него?

Я покраснела, чувствуя себя ужасно паршиво. Но я бы не смогла не приехать. Саша мне дорог несмотря ни на что.

Лена подошла ко мне ближе, окидывая с головы до ног пренебрежительным взглядом.

— Сказки кончились, дорогуша. Оставь Сашу в покое. Иначе пожалеешь об этом. Поняла?

Я сглотнула, чувствуя, как на глазах появляются слезы. Оставив ее угрожающую реплику без ответа, я обошла брюнетку и вышла из вестибюля. В спину прилетел ядовитый смешок.

Оказавшись на крыльце, я вдохнула полную грудь воздуха. По щеке скользнула горькая слезинка, за ней поспешила вторая. Ничего-ничего, — утешала сама себя, стирая соленые слезы. Боль со временем пройдет, я уверена.

Уехать я не смогла. Села на свободную лавочку и наблюдала за мелькающими на крыльце посетителями. Мне хотелось своими глазами увидеть, что Лена мне не соврала, и Астров Александр действительно в порядке.

Примерно через час я увидела, как из больницы выходит терминатор Евгений, и насторожилась. Что он тут делает? Помощник мэра спустился по лестнице и достал из внутреннего кармана пиджака телефон. Я вся превратилась в слух.

— Да, Дмитрий Романович, операция закончилась. У Ильи кома, но вам пообещали возможность личного посещения. Я все устрою… Прогнозы неутешительные, к сожалению. У него перелом позвоночника… Говорят, что нужно длительное лечение, реабилитация и… инвалидное кресло… — последнее слово прозвучало на выдохе.

Я оцепенела. Неужели в машине Саши ехал Илья Загороднев? У этих парней мания меняться местами? Это норма?

Господи, о чем я думаю! Несмотря на неприятности, что произошли со мной по вине этого молодого человека, я не могла ему не сочувствовать. Парень стал инвалидом, прикованным к инвалидному креслу. Неужели эти гонки того стоят?!

Мои размышления оборвались, едва я подняла взгляд на крыльцо. Из тамбура вышла высокая фигура брюнета, которого я тут же узнала. Это был Саша. Живой и здоровый! Правда какой-то помятый. С разбитой опухшей губой и синяком на скуле. Сердце гулко забилось, ускоряясь до предела. Я затаилась, наблюдая, как следом выходит еще один высокий парень, затем Лера и Лена. Кажется Лена вытирала слезы. Что-то сказав Саше, она внезапно прильнула к нему и обняла за шею. Тот растерянно замер, а потом мягко похлопал ее по спине, словно утешая.

Смотреть на это было невыносимо. Я закусила щеку, чувствуя, как меня скручивает от боли, и задержала дыхание. Так проще было сдержать накатывающую истерику. Я поднялась на ватные ноги и медленно пошла за территорию больницы. Больше мне здесь делать нечего. Саша жив, в этом я убедилась. А все остальное — неважно. Главное, чтобы он был счастлив.

* * *

Сообщений больше не было. Ни одного со дня аварии. Часто перед сном я перечитывала их все. Зачем себя мучила? Не знаю. Но удалить чат переписки я не могла. Не могла и все тут! Эти сообщения были для меня как глоток свежего воздуха, которого мне так не хватало.

Почему отпустить чувства бывает так тяжело? У Саши есть девушка, а моя сказка закончилась, как она верно заметила… Но зачем тогда он помог мне обустроиться в городе? Зачем помог оторваться от семьи, которой я была не нужна? Зачем писал мне сообщения больше месяца? Зачем раскаивался?

— Мой брат уезжает, — как бы невзначай произнесла Лера, не глядя на меня.

Она ловко скручивала композицию в форме двух сердец из шаров, которые я надувала. Золотистый шарик выскользнул из моих рук, и, сорвавшись с насоса, с тарахтящим свистом взмыл вверх, а затем резко шлепнулся об пол, потеряв весь воздух. Мое сердце, подобно этому шарику, так же шмякнулось в желудок, отказываясь биться.

— Какой брат? — уточнила едва слышно. Мало ли, у Леры их несколько.

Бросив на меня острый колючий взгляд, Лера нахохлилась, как возмущенный воробушек, и резко ответила:

— Саша. У меня только один брат.

Мои ресницы дрогнули, и я прикрыла глаза. Чтобы не показывать свои эмоции, я отвернулась и пошла за своим упущенным сдутым шариком. Мы с Лерой продолжили работать вместе, несмотря на открытие щекотливых подробностей моего переезда. Моя новая знакомая не стала скрывать, что все это организовал мой лже-Илья, а моя бабушка лишь подыграла ему в этом. Мы поговорили с Лерой откровенно о том, что будем делать дальше. Ее устраивала моя работа, меня устраивало то, что я больше не обязана возвращаться к ненавистным родственникам.

— А куда он уезжает?

— В Италию. Его взяли в клуб, теперь он будет в профессиональном спорте.

— Вот как… — протянула задумчиво.

— Шары, Ник, — напомнила между делом. — Заканчиваются уже.

Я торопливо вливаюсь в работу, а мыслями витаю где-то там, вместе с Сашей.

— Так вот почему он перестал писать, — даже не поняла, что произнесла это вслух.

— Хм, — задумчиво протянула Лера. — Не поэтому, Ника. Он больше недели тянул с ответом.

Я покраснела, скручивая узелок на шарике, и взялась за следующий. Развивать