– Волнуюсь я за Бетт, – сказала она без обиняков. – Застенчивые девушки вроде нее обычно падают в объятия не того мужчины, и все заканчивается плохо.

– По-моему, притягательность мужчины вроде Гарри состоит как раз в его недосягаемости, – предположила Озла, залезая в постель. – Отличный объект для влюбленности, когда девушке не хочется выходить из тени. Мне кажется, и в девяносто лет Бетт останется девственницей, будет взламывать шифры и жить вдвоем с собакой, счастливая донельзя. А любовник или муж это только испортил бы.

– Окончание войны все это испортит. Кто тогда предложит Бетт Финч взламывать коды? Она снова превратится в старую деву при родителях. – Маб задула свечу. – Помоги ей бог.

– После войны все будет иначе. – Озла уставилась в темноту над своей кроватью. – Должно быть иначе. Иначе зачем это все?

– Некоторые вещи не меняются никогда, – донесся до нее из темноты внезапно серьезный голос Маб. – Слушай, Оз… Теперь ты, может, и знаешь чуть больше о биологии, но это не значит, что ты знаешь другие вещи.

Озла напряглась.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты не знаешь, как мужчины порой используют женщин. – Маб вздохнула. – Как они используют, а потом бросают женщин, на которых никогда и не собирались жениться. Случается, так поступают и приличные парни, и джентльмены. И даже принцы.

Глава 24

ИЗ «БЛЕЯНЬЯ БЛЕТЧЛИ». МАЙ 1941 ГОДА

Кто бы мог подумать, что начальник отдела ВМФ некогда подвизался в качестве актера в лондонских пантомимах? По слухам, он пользовался бешеным успехом в роли вдовы Туонки. Мужчины такие скрытные! Никогда не удается узнать о них все до конца…

– Мисс Чурт! – Сквозь треск из трубки донесся теплый учтивый голос Фрэнсиса Грея. – Мне подумалось, что вам может понравиться ужин в «Савое» в ваш следующий свободный вечер.

Маб улыбнулась в трубку и сделала Озле знак не ждать ее – они как раз собирались на вечернюю смену.

– А еда будет ярко-желтая?

– Гарантирую наличие морского языка. Приличная белая еда, никаких приправ. Очень по-английски.

– У меня свободен следующий вторник. Я поеду в Шеффилд повидаться с сестрой, но потом сяду на поезд до Лондона.

– Буду ждать, мисс Чурт. Наденьте туфли с каблуком высотой с небоскреб.

Он положил трубку. Маб перестала улыбаться и задумчиво наморщила лоб. Это будет уже третье ее свидание с поэтом – после индийского ужина в «Вирасвами» он пригласил ее на дневной концерт в Национальной галерее, где они слушали какую-то чрезвычайно непонятную музыку. Тем не менее она по-прежнему гадала, что он такое. Поэт почти ничего не говорил, но внимательно слушал; много улыбался, но никогда не смеялся. Он не настаивал на переходе на «ты» – он вообще ни на чем не настаивал, если на то пошло. До какой-то степени Фрэнсис Грей оставался для Маб загадкой.

– Он уже вошел в твой короткий список? – спросил Джайлз после заседания, на котором Безумные Шляпники обсудили тревожные военные стихи Фрэнсиса.

– Да нет, вряд ли. – Маб умела распознать, когда мужчина был в ней по-настоящему заинтересован, а Фрэнсис Грей совершенно не напоминал влюбленного. Он воспринимал все – сирену воздушной тревоги, тарелку маллигатони, Маб в ее платье цвета спелых ягод – приветливо-отстраненно, как будто сидел, огражденный от них незримым занавесом, дружелюбный, но далекий. Она даже неожиданно для себя перечитала «Увязших» от корки до корки в поисках ключа к ходу его мыслей, однако узнала лишь, что когда-то он был перепуганным мальчишкой, который попытался избавиться от окопных кошмаров, написав о них стихи. Но Фрэнсис Грей уже перестал быть тем мальчиком – кто же он тогда?

– Советую накинуть ему баллов, – сказал ей в тот раз Джайлз. – Весьма завидная партия. Родители уже умерли, так что никакая свекровь не станет совать нос в твои дела. Собственный дом в Ковентри, причем немаленький. Не миллионер – на стихах еще никто не разбогател, – но его отец когда-то запатентовал микстуру от кашля и недурно заработал. С лихвой хватит и тебе на шелковые чулки, и твоей сестренке на пони.

– Это я уже знаю, – отмахнулась Маб. Она всегда собирала подробные сведения о мужчинах, с которыми встречалась. – Но мне нужны не только шелковые чулки и пони, Джайлз.

– А что?

– Мне нужен человек, с которым я не буду тревожиться. – Она не мечтала о большой любви, но все же хотела тихих житейских радостей в браке. И не была уверена, что человек настолько безразличный к жизни, как Фрэнсис Грей, в принципе способен испытывать радость. О да, он был загадкой, ее личной головоломкой в поместье, где все над чем-то ломали голову.

– Я совершенно не одобряю звонки от мужчин. – Миссис Финч материализовалась в коридоре, как только Маб положила трубку. – Разве что от родственников.

– Это мой кузен.

– У вас, похоже, очень много кузенов.

– Да, семья у нас большая. Если позволите, меня ждет длинная вечерняя смена…

– И чем вы там будете заниматься? Я ведь заметила, что в последнее время у вас манжеты забрызганы машинным маслом… – Миссис Финч улыбалась, но в ее глазах блеснуло что-то нехорошее. – Да еще и вот это то и дело попадается. Что это такое?

Маб изучила заполненный цифрами квадрат. Она вписала их собственной рукой.

– Понятия не имею! – помотала она головой.

С тех пор как Бетт научила ее и Озлу взламывать квадраты Виженера, все трое стали пользоваться этим шифром, оставляя друг дружке записки. На первый взгляд слишком сложно, но трудно было удержаться от соблазна: наконец-то они нашли способ скрыть содержимое своих посланий от рыскавшей по дому квартирной хозяйки, да еще и сводя ее при этом с ума. Ключом всегда служило слово «девушки».

– Но это ведь ваш почерк! – Миссис Финч помахала бумажкой перед ее носом.

– Мне пора, миссис Ф!

Начинался чудесный душистый вечер, а к тому времени, как смена Маб закончится, настанет непроглядная ночь, в небе лишь четвертинка луны. Пока им везло, в сельской местности бомбы почти не падали, а вот Лондон на прошлой неделе пережил самый страшный авианалет с начала войны. Даже вечно бодрым газетчикам не удалось усмотреть положительную сторону в том, что Палата общин была разрушена.

Миновав ворота БП, Маб дошла до своего корпуса и ненадолго задержалась у двери, собираясь с духом перед встречей с загадочными фыркающими машинами. «Почему я не попросила, чтобы меня перевели отсюда?» В Блетчли прибыло пополнение из ЖКМК; Маб по-прежнему оставалась единственной гражданской служащей при «бомбах». Вероятно, о ней просто забыли. Если напомнить, то она уже на следующей неделе окажется за «Тайпексом».

Но было бы неправильно отказываться от нужной, важной