Когда они вышли на причал, к ним уже спешил R2-D2. При виде Энакина малыш-дроид весело защебетал, после чего подъехал к краю платформы, чтобы обозреть уличное движение внизу. Но перегнулся слишком сильно через край и… свалился. У мальчика перехватило дыхание, но секунду спустя астромеханик снова появился – он взмыл в воздух при помощи двух реактивных струй. Дроид поспешил всех заверить, что с ним все в порядке, и его жизнерадостные трели и чириканье заставили Энакина невольно улыбнуться.

Тем временем возле грузового трапа разгорелся яростный спор. Ветер завывал в искусственных каньонах многоярусного мегаполиса, унося прочь слова джедаев. Мальчик осторожно подобрался ближе, чтобы послушать.

– Это не дерзость, учитель! – горячо защищался Оби-Ван. – Это правда!

– С твоей точки зрения – возможно, – отрезал Квай-Гон. Черты его лица посуровели, обострились.

Молодой человек запнулся, но все же произнес:

– Этот мальчик опасен, и все это чувствуют, кроме вас.

– Его будущее неясно, и он не опасен, – сухо возразил рыцарь. – Совет решит, как поступить с Энакином. На этом закончим. – Он отвернулся, положив конец спору. – Иди на корабль!

Оби-Ван прошествовал по трапу на борт яхты. R2-D2 последовал за ним, печально бибикая. Энакин подошел к мастеру-джедаю и тихонько потянул его за плащ.

– Мастер Квай-Гон, – позвал он неуверенно, чувствуя вину за произошедшую ссору, – я не хочу создавать проблем.

Джедай положил руку ему на плечо. Ее тепло успокаивало.

– Ты и не создаешь, Эни. – Он оглянулся на корабль и опустился на колени рядом с мальчиком. – Мне нельзя учить тебя, но ты внимательно наблюдай за мной и запоминай все, что увидишь. И всегда помни: восприятие определяет реальность. – Он помолчал, внимательно глядя на Энакина, и добавил: – Держись возле меня, и все будет хорошо.

Юный протеже согласно кивнул:

– Можно спросить кое-что?

Джедай кивнул.

– Кто такие мидихлорианы?

Ветер трепал длинные волосы Квай-Гона, бросая пряди на его мужественное лицо.

– Это микроскопические организмы, которые живут в клетках всех живых существ и обеспечивают связь с Силой.

– Они живут и во мне? – с удивлением спросил мальчик.

– Да, в твоих клетках… – Джедай сделал паузу. – И у нас с ними симбиоз.

– Симби… что?

– Взаимовыгодное сосуществование разных форм жизни. Считают, что без мидихлориан жизнь вообще не смогла бы возникнуть, и уж точно мы не имели бы никакого представления о Силе. Мидихлорианы постоянно обращаются к нам, сообщая о велениях Силы.

– Как же это?

Рыцарь приподнял бровь:

– Когда ты научишься гасить бурю в сознании, ты их услышишь.

Энакин всесторонне обдумал вопрос и нахмурился:

– Я не понимаю.

Квай-Гон улыбнулся. Он посмотрел на Эни тепло и как-то загадочно:

– Время и тренировки помогут тебе понять.

К платформе причалили два воздушных челнока. Из них появились Амидала со служанками и охраной, капитан Панака, механики и пилоты. Из второго челнока последним выбрался Джа-Джа Бинкс. Королева была в темном дорожном платье, мягкими складками облегавшем фигуру. Волосы покрывала лиловая вуаль, а лоб украшала золотая диадема. В ее обрамлении белое лицо Амидалы казалось прекрасной камеей.

Квай-Гон поднялся на ноги и подождал, пока королева и служанки не подойдут ближе.

– Ваше величество, – рыцарь почтительно склонил голову, – мы рады и впредь служить вам и охранять вас.

Амидала кивнула:

– Я благодарна вам за помощь. Сенатор Палпатин опасается, что члены Федерации попытаются убить меня.

– Обещаю вам, мы этого не допустим, – заверил ее мастер-джедай.

Ее величество отвернулась и вместе с многочисленной свитой поднялась по трапу.

Джа-Джа подбежал к Энакину и заключил его в объятия.

– Наша лети домой! – раздался ликующий вопль счастливого гунгана.

Скоро все уже были на борту, и гладкий корабль поднялся в воздух, оставив Корусант позади.

Ночь опустилась на Тид, столицу Набу. На улицах было пустынно и тихо: лишь изредка их прочесывали патрули боевых дроидов да шелестел ветер. В тронном зале королевского дворца Нут Ганрей и Рун Хаако застыли перед голограммой Дарта Сидиуса. Изображение повелителя ситхов заполнило угол комнаты, угрожающе нависнув над неймодианцами.

Фигура человека в плаще шевельнулась.

– Королева возвращается, – тихо проговорил Сидиус. – Как только она прибудет, заставьте ее подписать соглашение.

Возникла короткая пауза, во время которой предводители Федерации обменялись встревоженными взглядами.

– Да, владыка, – без особого энтузиазма согласился Ганрей.

– Планета уже захвачена, наместник? – Голограмма зловеще замерцала.

– Да, владыка, – поспешил заверить его Ганрей, радуясь, что обрел твердую почву под ногами. – Мы подавили последние очаги сопротивления – в основном поселения местных примитивных существ. Планета под полным контролем.

Безликий собеседник кивнул:

– Хорошо. Я позабочусь о том, чтобы в Сенате все по-прежнему вязло в трясине. И посылаю к вам моего ученика, Дарта Мола. Он разберется с джедаями.

– Да, владыка, – в который раз повторил наместник. Эти слова уже стали его персональной мантрой.

Голограмма растаяла в воздухе, однако неймодианцы еще какое-то время боялись пошевелиться.

– Ситха к нам? – в ужасе прошептал Хаако. Ганрей ничего не ответил.

19

Королевская яхта вынырнула из гиперпространства на подлете к системе Набу.

Проходя по коридору, Квай-Гон Джинн остановился у дверей рубки и посмотрел на Энакина, который вместе с пилотом склонился над приборной панелью. Рик Олие по очереди показывал на каждый тумблер и бегунок и объяснял их назначение, а мальчик впитывал информацию как губка. Он был предельно сосредоточен – брови нахмурены, глаза горят.

– А этот для чего? – спросил он.

– Это носовой стабилизатор, – объяснил Рик и выжидающе посмотрел на юного подопечного.

– А эти регулируют высоту? – Энакин указал на рычаги возле правой руки пилота.

На суровом лице набуанца появилась улыбка.

– Ты быстро схватываешь.

Квай-Гону пришло на ум, что мальчик учится споро, как никто другой. Именно поэтому он был особенным. Еще одно подтверждение того, что он избранный – на тот случай, если невероятную концентрацию мидихлориан кто-то сочтет недостаточным свидетельством.

Джедай вздохнул. Почему Совет не признает правду? Почему они не дали мальчику шанса, хотя все признаки были налицо? Квай-Гон снова ощутил сильное разочарование. Он понимал, о чем думали члены Совета. Плохо, что Энакину много лет, но вовсе не это повлияло на решение. Их беспокоил внутренний конфликт. Ребенок тяжело переживал разлуку с матерью, с домом, друзьями. Особенно с матерью. Он уже достаточно взрослый и может предвидеть последствия своего отъезда. Поселившийся в душе Энакина страх был словно плененный зверь, жаждущий выбраться на свободу. Совет понимал, что этот страх нельзя обуздать снаружи, только изнутри. Этот мальчик не чистый лист, на котором Орден может написать все, что ему