Зеленокожий эльф с ирокезом на голове и кольцом в губе наносит татуировку косоглазому пожилому человеку в районе ребер. Мужчина внешне напоминает пирата, на его обветренном лице топорщится длинная косматая борода, которую он перекинул через левое плечо, чтобы художнику ничего не мешало работать. Эльф смотрит на нас с Широй. Его чары превосходны, скрывая зелень под бронзовым загаром.

– Да?

– Как дела? – спрашивает Шира.

Он возвращается к рисунку.

– Смит захотел, чтобы корабль находился на его боку, потому что он меня ненавидит.

– Я плачу тебе за то, чтобы ты воткнул в меня иглу, так что веди себя прилично, сопляк, – говорит старик надтреснутым голосом.

Эльф закатывает глаза, но не смотрит на него.

– Задержи дыхание, старик.

Смит делает, как ему велено, и я с восхищением наблюдаю, как фейри завершает линию, пролегающую вдоль борта корабля. Он продолжает вести иглу по коже человека, пока тот не становится почти фиолетовым от нехватки кислорода. Эльф приподнимается, и Смит вдыхает с преувеличенной громкостью. Фейри осторожно протирает кожу, избавляясь от излишков чернил и небольшого количества крови, выступившей на поверхности.

Шира удаляется, и я снова следую за ней.

– Так что вы делаете с кровью? – шепчу я.

Она задумчиво смотрит на меня.

– Ничего. Магия в самом процессе кровотечения, а не в крови. Она приходит вместе с болью.

В этом есть смысл. Фейри никогда не заботились о выгодах, которые получат в результате сделки, лишь бы это принесло пользу человеку.

– Мне такое по душе, – говорю я. – А есть еще? Другие салоны?

– Нет. Хотя у меня есть ученик в салоне у Клэр в Брейдентоне. – Я смущенно приподнимаю бровь. – Пирсинг, – уточняет она. – Мы пытаемся работать с ним.

Из меня вырывается смешок.

– У Клэр?

Она пожимает плечами.

– Я не хотела тратить деньги на запуск собственного дела, если оно не будет приносить прибыль.

Я улыбаюсь.

– Умно. Ты когда-нибудь была при Дворе?

– У меня нет титула. Но мы посещаем пиршества.

– А стоило бы, – говорю я. – Иметь титул, я имею в виду.

– Над чем ты подумаешь, когда станешь королевой, – говорит Гейдж за моей спиной. На лице Ширы застывает холодная маска.

– Возвращайся домой, кузен. Я же говорила, что у меня нет на тебя сегодня времени. – Она приближается к людям, которые все еще рассматривают картинки, и улыбается им. Это первая улыбка, которую я замечаю на ее лице.

Я поворачиваюсь к Гейджу, чувствуя воодушевление от этой ситуации.

– Думаю, нам пора уходить.

Он вздыхает.

– Похоже на то. Идем. Нам нужно сделать еще несколько остановок.

Мы выходим через парадную дверь магазина.

– Она мне нравится, – сообщаю ему. Он качает головой, но ничего мне не отвечает. Я замираю, обернувшись, чтобы окинуть взглядом фасад магазина. Кирпич выкрашен в белый цвет с окантовкой из морской синевы, что идеально вписывается в атмосферу побережья Стиллуотера. Салон смотрится здесь на своем месте, как и любые другие предприятия, управляемые людьми. Чувство гордости снова удивляет меня.

– Эй, босс! – выкрикивает Лэйт, вырываясь из магазина и подбегая к нам.

Гейдж поворачивается, и его брови приподнимаются. Наступает неловкое молчание, пока Лэйт не догоняет нас и не встает в стойку, уперев руки в узкие бедра. Он крутит зубочистку между зубов и смотрит на какое-то место на тротуаре, прежде чем снова переводит взгляд на Гейджа.

– Ты нигде не видел Келлана? Давненько его не было.

Гейдж дарит ему небольшую извиняющуюся улыбку.

– Думаю, в последнее время ему трудно выбраться сюда.

Лэйт кивает так энергично, что я практически слышу, как хрустят шейные позвонки.

– Точно. Ясно. – Он дарит обезоруживающую, самоуничижительную улыбку, на которую больно смотреть. – Не говори ему, что я спрашивал, лады? – Гейдж кивает, но на его лице невозможно ничего прочесть. Лэйт удаляется обратно в магазин, и мое сердце разрывается из-за него, а в голове крутятся вопросы. Когда колокольчик над дверью звякает, мы с Гейджем снова разворачиваемся.

Какое-то время он молчит, но эта тишина какая-то задумчивая, поэтому я держу язык за зубами. Мы проходим целый квартал до центра города, прежде чем он находит подходящие слова.

– Ты должна знать, – начинает он, и слова даются ему с трудом. – Келлан… несколько щедр в проявлении любви. Те, к кому он предрасположен, не всегда чувствуют себя хорошо после. – Он говорит сдержанно и безразлично.

О, небеса над головой. Он пытается меня предупредить.

– А-а. – Слова подводят меня. Не то чтобы я не замечала флирта Келлана. Вполне возможно, отвечала ему даже взаимностью. Но уж точно не рисовала «Мистер и миссис Принц фейри» в своих блокнотах. – Хм, принято к сведению.

Я мысленно ругаю себя. Мы продолжаем свой путь по кварталу в, пожалуй, самом неловком молчании с того самого момента, как он якобы напал на меня в Подземелье. Я прочищаю горло, когда он останавливается перед входом в местный бар, выглядящий несколько мрачновато.

– Я не, эм, не переживаю об этом. Честно.

Привычная придворная маска возвращается на его лицо, но в глазах читается напряжение. Он кивает, но не признает мои слова. Только жестом указывает на дверь бара.

– Ты ведь хочешь это увидеть, да?

Я смотрю на вывеску и хмурюсь. Краска с резного дерева облупилась, и название «Вороново Крыло: лучший виски в городе» едва заметно.

Я смотрю на Гейджа.

– Это бар.

– Ага.

Я прикусываю губу. Он ведь древний, поэтому, безусловно, ничего не понимает.

– Я не могу войти в бар, – выдавливаю из себя, пока смущение скручивает мое нутро. – Мне восемнадцать.

Он закатывает глаза.

– Ради святой ночи, никто не собирается тебя проверять. – Он толкает дверь и входит, оставляя меня щуриться от солнечных лучей. Я вздыхаю, затем хватаюсь за ручку и следую за ним.

Несмотря на то что сейчас около пяти часов дня, в одной из удобных, набитой людьми кабинок, установленных вдоль стены, раздается нестройное пение. Бармен широко улыбается и дирижирует им бутылкой, разливая алкоголь по стаканам. Гейдж проскальзывает мимо них, и я бросаюсь догонять его. Подойдя ближе, замечаю заостренные мохнатые уши бармена, спрятанные под чарами, и чрезмерно огромные острия его зубов. Он подмигивает мне одним красным глазом.

Я иду к барному стулу рядом с Гейджем и усаживаюсь так, чтобы мои ноги зацепились за нижнюю перекладину.