Шрифт:
Закладка:
Как я слышал, Ворошилов тоже не блещет, и Финская, где мне довелось поучаствовать, это только подтвердила – полный разгром наших войск. Воевать научились уже под конец войны, но продолжить не дали, подписали позорный мир. Что писали в газетах – враньё. Я там был и видел всё своими глазами. У меня есть опыт, удалось повоевать под командованием маршала Ворошилова… и я не хотел бы его повторить. Стала известной фраза, сказанная маршалом при подготовке к атаке очередных позиций дотов, и звучала она так: «Снаряды экономить, бойцов не жалеть: бабы ещё нарожают». Я даже не знаю, кем нужно быть, чтобы сказать такое.
Вот маршал Будённый вызывает у меня только уважение. Отличный командир, под его началом я бы с удовольствием послужил.
Как вы знаете, мы находимся в резерве, я лично получил такой устный приказ от командира четвёртой общевойсковой армии генерал-майора Коробкова. В случае если приказов не будет или они до нас не дойдут, нам надлежит действовать на своё усмотрение. Так вот, изучив оперативную обстановку (информация достаточно верная, я проверял из разных источников), я решил встретить немцев в засаде и отработать новую тактику – бить их в обороне. По примерным прикидкам, в Кобрин немцы войдут завтра утром, возможно, ближе к обеду. Вот на подъезде к городу, замаскировав бронемашины, мы и ударим по колонне, выбивая и технику, и личный состав. Сигналом к открытию огня будет мой первый выстрел.
Чуть позже мы с командирами скатаемся на зенитных машинах к месту будущей засады и определим позиции для каждого танка, зенитки и станкового пулемёта… Да, лейтенант?
Глава 14. Первый бой и первое поражение
Сидевший на старой листве Буров, поднявший руку, опустил её и спросил:
– Товарищ старший лейтенант, а почему сейчас не перегнать танки и не подготовить засаду?
– О, правильный вопрос, молодец. То, что я вам сейчас сообщу, из советских командиров мало кто знает. Немцы постоянно контролируют передвижения своих войск с помощью авиации, поэтому их генералы знают не только, где находится даже их обычная рота, но и где находятся наши части, и направляют на их уничтожение необходимое количество войск. Наши же части, как слепые и глухие, избиваемые со всех сторон, вынуждены только пятиться. На нашу авиацию можете не надеяться: нападение было внезапным, вся мощь люфтваффе первым делом была обрушена на наши аэродромы, где наши самолёты стояли ровными рядами без всякой маскировки. Сейчас немцы полностью контролируют небо и безнаказанно бомбят наши части на земле, при этом разведка ведёт аэрофотосъёмку всей территории наступления.
А суть дела в том, что наши танки оставляют следы. Я не хочу, чтобы авиаразведчик, проведший съёмку, доставил плёнки, на которых немцы немедленно заметят, что появился новый след, который нам не замаскировать, и определят место нашей засады. Нет, мы подъедем днём, за час до появления немцев. Будет выслана разведка (для этого используем пикап), она нас и предупредит. Теперь вопросы…
А вопросов хватало, меня засыпали ими, и минут сорок я потратил, отвечая на них. А потом, взяв пикап и оставив за старшего старшину, поехал к месту будущей засады. Со мной ехали все командиры на трёх машинах и три курсанта в качестве разведчиков, которым повар выделил сухпайки.
По дороге мы часто видели идущих по полям и дорогам наших бойцов и командиров, разбитые части. Повсюду следы бомбёжек, непогребённые павшие. Уже чувствовалась вонь разложения: ещё бы, на такой-то жаре. Довольно тяжёлое было зрелище, но оно лишь подтверждало мои слова о том, что наши приграничные армии разбиты.
Двадцать пять минут – и мы на месте. Свернув с дороги, подъехали к посадке. Место удобное: до дороги триста метров, отлично видно окраину Кобрина, вот тут, с другой стороны посадки, чтобы от дороги нас не было видно. Я расписывал, кто где будет стоять, а один из шофёров нарубил топориком жердей, и их забивали на месте будущих стоянок. Я почти на полтора километра растянул будущую засаду. Командиры изучали свои будущие боевые позиции и прикидывали действия. Надеюсь, у нас всё получится. Многое зависит от случайностей.
Проскочив через дорогу, мы вернулись обратно, едва успев до наступления темноты. Уф, какой долгий день! Ведь только ранним утром я заселился в это своё новое тело, а столько дел уже переделал. Энергия бурлит, требуя выхода. Как хорошо быть молодым! Если сравнивать с телом полковника Никифорова – как небо и земля.
Что касается разведки, то курсанты на пикапе, отъехав километров на пять, должны были замаскировать машину в кустарнике и ожидать. Я выдал им свой бинокль, наказав: как увидят немцев – сразу на максимальной скорости к нам. Ну а дальше уже наша работа. Конечно, технику я выдвину не по приезде разведчиков (в этом случае мы не успеем занять позиции в засаде), а перегоню утром поближе к месту засады и, замаскировавшись, буду ожидать на позициях. Следы подчистим срубленным деревцем, которое будет волочить за собой замыкающая бронемашина. Ну, хоть так.
По прибытии я проверил посты охраны и дал отбой: завтра ожидается тяжёлый бой, пусть парни отдыхают. Время побудки назначил, дежурный по лагерю командир поднимет.
Уже засыпая у левой гусеницы своего танка, где экипаж расстелил чехол, я удовлетворённо подумал, что склады школы теперь практически пусты. Я посетил их после того, как мы покинули территорию школы. У меня же было свободное место, вот я и прибрал все снаряды и патроны к сорокапяткам Т-26 и к «тридцатьчетвёркам», не так много их и было. Забрал также остатки топлива, около шести тонн, плюс две тонны моторного масла в бочках. Ну и продовольствие, хотя его было совсем минимум: почти всё в грузовик ушло, до предела загрузили, на неделю моим бойцам хватит.
Я уткнулся лбом в мягкий, чуть пружинивший резиновый ободок прицела, наблюдая столбы пыли на дороге, где угадывались силуэты вражеской техники. До окраин Кобрина немцам оставалось с километр, как приблизятся, так и ударим. Экипаж моего танка на месте, напряжён и ожидает начала своего первого боя.
Бронебойный снаряд уже в стволе, заряжающий держит следующий снаряд. Механик-водитель при первом выстреле готов запустить двигатель и покинуть позицию. Стрелок-радист
