По признанию даже противников О. Кромвеля, реформа прижилась прекрасно. Она доставила стране? «способных и серьезных проповедников, — говорил Бакстер, — ведших благочестивую жизнь, как бы ни различались они своими мнениями»; а так как, по желанию патронов, на места назначались и пресвитериане, и индепенденты, то, поскольку это зависело от практики, достигалось религиозное объединение пуритан на почве широкого разнообразия христианских верований. У преобразованной таким образом церкви было отнято всякое право вмешательства в дела других вероисповеданий. Кроме своего отношения к епископам, которых он считал политическими врагами, О. Кромвель всюду оставался верен началам религиозной свободы. Даже квакеры, отвергавшиеся всеми другими христианскими общинами как анархисты и богохульники, нашли у протектора сочувствие и защиту. Евреи не допускались в Англию со времени царствования Эдуарда I; теперь они представили просьбу о разрешении вернуться, но комиссия из купцов и духовных особ, которой протектор поручил рассмотреть этот вопрос, ответила отказом. О. Кромвель не обратил на это внимания и сам разрешил нескольким евреям поселиться в Лондоне и Оксфорде, что было понято в смысле, не допускавшем ничьего вмешательства.

Нигде не сказываются с такой ясностью и сильные, и слабые стороны ума О. Кромвеля, как в его отношении ко внешним делам. Пока Англия была занята долгой и упорной борьбой за свою свободу, изменилось положение окружавшего ее мира. Тридцатилетняя война закончилась. Победы Густава-Адольфа и последовавших за ним шведских генералов были поддержаны политикой Ришелье и вмешательством Франции. Протестантизму Германии уже не угрожали ханжество и властолюбие дома Габсбургов; Вестфальский мир провел надежную границу между землями сторонников старой и новой веры. Великая католическая династия, со времени Карла V постоянно угрожавшая свободе Европы, не представляла теперь уже опасности. Отчаянная борьба с турками за обладание Венгрией и безопасность Австрии отвлекала немецкую ветвь Габсбургов от мыслей о завоеваниях на западе. Испания пришла в состояние неслыханной расслабленности. Она уже не могла мечтать о господстве над Европой и скоро стала почти беспомощной добычей Франции.

Теперь главной державой Европы сделалась Франция, хотя ее положение еще не было господствующим, как позже, при Людовике XIV. После прекращения религиозных войн на ее единой плодородной территории установились мир и порядок, предоставлявшие полный простор для живого и деятельного характера народа; а централизованное правление Генриха IV, Ришелье и Мазарини отдали почти в полное распоряжение короны богатства и энергию населения. При этих трех великих правителях стремления Франции постоянно направлялись к одной цели — земельного расширения. Правда, пока оно еще ограничивалось присоединением испанских и имперских областей, отделявших границы страны от Пиренеев, Альп и Рейна; но проницательный политик уже мог различить начало великой борьбы за главенство во всей Европе, борьбы, решенной только гением Мальборо и победами Великой коалиции. Консерватизм и практичность, а также сильное религиозное воодушевление сформировали у О. Кромвеля ошибочный взгляд на европейскую политику. Он, по-видимому, совсем не заметил произошедшей в мире перемены.

В Европу эпохи Мазарини он перенес те надежды и идеи, которыми Англия была охвачена в годы его юности, в начале Тридцатилетней войны. Испания все еще была для него «представительницей интересов папства» внутри и вне страны. «Католики Англии, — сказал он парламенту 1656 года, — всегда считались сторонниками Испании; они никогда не обращались к Франции или к другой католической державе, а только к Испании». В Кромвеле еще живы были старая ненависть англичан к Испании и их возмущение той позорной ролью, какую, по милости Якова I и Карла I, Англии пришлось играть в великой немецкой войне, и эти чувства только усиливались под влиянием религиозного воодушевления, вызванного успехом пуританства. «Сам Господь, — писал он своим адмиралам, когда они отправлялись в Вест Индию, — ведет борьбу с вашими врагами, особенно с этим римским Вавилоном, главной опорой которого служит Испания. В этом отношении мы воюем на стороне Бога». Согласно О. Кромвелю, Англия могла стать теперь тем, чем Швеция была при Густаве Адольфе, главой великого союза протестантов в их борьбе с нашествием католиков. «На ваших плечах лежит благо всех христианских народов мира, объявил он парламенту 1654 года. Я желал бы, чтобы в наших сердцах внедрилось усердие к этому благу».

Первым шагом в такой борьбе должно было служить взаимное сближение протестантских держав, и прежде всего старания О. Кромвеля направились на окончание разорительной и нерешительной борьбы с Голландией. Ее ожесточенность возрастала с каждым столкновением, но надежды Голландии рассеялись со смертью ее адмирала Ван Тромпа, раненного в то время, когда ему удалось прорвать строй англичан, а его искусный и энергичный преемник Рюйтер напрасно старался вернуть утраченную удачу. Голландию спас разгон Долгого парламента, настаивавшего на своем требовании политического объединения обеих стран, и новая политика О. Кромвеля сказалась в заключении мира (1654 г.). Соединенные Провинции признали верховенство английского флага в британских морях и подчинились «акту мореплавания»; в то же время Голландия обязалась лишить власти Оранский дом и таким образом избавить Англию от опасения, что Стюарты будут восстановлены в правах при помощи голландцев. За миром с Голландией последовало заключение подобных договоров со Швецией и Данией. По прибытии шведского посла с предложением дружеского союза О. Кром вель попытался ввести в союз протестантских держав Голландию, Бранденбург и Данию. Однако непрерывные усилия его в этом направлении оставались безуспешными, и он решился выполнить свои планы в одиночку. Вследствие поражения Голландии Англия стала главной морской державой в мире, и перед роспуском парламента в море были посланы два флота с тайными приказами. Первый, под командованием Блэка, вошел в Средиземное море, добился от Тосканы вознаграждения за ущерб, причиненный английской торговле, бомбардировал Алжир и уничтожил флот, с которым в царствование Карла I пираты осмеливались тревожить берега Англии. Пуритане верили, что гром пушек Блэка слышен в замке Святого ангела и что сам Рим должен будет преклониться перед величием О. Кромвеля. Но настоящей целью обеих экспедиций было нападение на Испанию, хотя ей и не была объявлена война. Нападение оказалось чрезвычайно неудачным. Блэк отправился к берегам Испании, но ему не удалось перехватить флот и забрать из Америки казну; а вторая экспедиция, направившаяся в Вест-Индию, была отражена при высадке на Сан-Доминго.

Большое значение, правда, имело завоевание Ямайки, так как оно разрушало монополию на юге Нового Света, которой пользовалась Испания; но в то время оно представлялось скудным вознаграждением за крупные жертвы людьми и деньгами. Вожди по возвращении были посажены в Тауэр; но О. Кромвель оказался в состоянии войны с Испанией и должен был, хотел он того или нет, обратиться за помощью к правителю Франции