обсуждению и после некоторых изменений прочитанный в третий раз. Денежные назначения, как и в прежних парламентах, были отсрочены до удовлетворения «жалоб». Но тут О. Кромвель вмешался еще раз. Снова заволновались роялисты, и оживление их надежд он приписывал враждебному, на его взгляд, отношению к нему парламента. Армия, во время отсрочки субсидий не получавшая жалованья, была исполнена недовольства. «По-видимому, — сказал протектор, — парламент заботился больше о поиске поводов для спора, чем об умиротворении страны. Судите сами, было ли полезным для блага народа тратить время на оспаривание мер, принятых правительством». В январе 1655 года, с горькими упреками, он объявил парламент распущенным.

С роспуском парламента 1654 года исчезла всякая тень конституционного управления, и протекторат, лишившись по своей вине возможности законного признания, превратился в обычную тиранию. Правда, О. Кромвель объявлял себя связанным «орудием управления»; но единственное серьезное ограничение, наложенное на его власть «орудием», — невозможность собирать налоги без согласия парламента, — было устранено под предлогом необходимости. «Народ предпочтет формам действительную безопасность», — заметил протектор в духе Страффорда. Опасность роялистского восстания и так существовала, но ее еще усиливало общее недовольство. С этого времени, как говорил Уайтлок, «многие трезвые и честные патриоты потеряли надежду на общественную свободу и стали склоняться к восстановлению монархии». В массе населения перелом произошел еще быстрее. «На одного вашего сторонника, — писал одному из министров корреспондент из Чешира, — приходится в прилегающих графствах 500 сторонников Карла Стюарта».

Однако даже всеобщее недовольство было бессильным перед подавляющей силой войска. Самого грозного восстания роялистов ожидали в Йоркшире, но он совсем не решился восстать. Восстания произошли в Девоне, Дорсете и уэльских окраинах, но они были скоро подавлены, а их вожди казнены. Но как легко ни был подавлен мятеж, страх правительства проявился в энергичных мерах, к которым прибег О. Кромвель с целью обеспечить спокойствие. Страна была разделена на десять военных округов, и во главе каждого был поставлен генерал-майор, имевший право обезоруживать всех католиков и роялистов и задерживать подозрительных лиц. Средством для поддержания этого военного деспотизма послужил указ Государственного совета, постановлявший, что все лица, когда-либо сражавшиеся за короля, обязаны, несмотря на закон об амнистии, ежегодно платить десятую часть своего дохода в наказание за свой роялизм. Деспотизм генерал-майоров находил себе поддержку в старых приемах угнетения. Восстание находило ревностных сторонников в отставленных от должности священниках, которым было запрещено выступать в качестве домашних священников и учителей. Печать была подчинена строгой цензуре. Взимание налогов, назначаемых властью одного протектора, достигалось арестом имущества; а когда у сборщика податей требовали удовлетворения по суду, то преследовавший его адвокат заключался в Тауэр.

Если можно вообще оправдывать деспотизм, то оправданием для О. Кромвеля могут служить искусство и успех, с которыми он пользовался захваченной им властью. Из главных планов Долгого парламента самым важным было объединение трех королевств. Союз Шотландии с Англией был подписан в самом конце его деятельности при помощи ловкости и энергии сэра Гарри Вэна; но проведение его на деле выпало на долю О. Кромвеля. После упорной четырехмесячной борьбы генерал Монк установил в горах спокойствие, а присутствие восьмитысячной армии, опиравшейся на ряд крепостей, поддерживало порядок среди самых беспокойных кланов. Умиротворение страны было осуществлено умным и умеренным преемником Монка генералом Дином. Вмешательство в пресвитерианское устройство ограничилось упразднением Общего собрания; но Дин решительно защищал религиозную свободу. Он отважился даже вступаться за несчастных, которых шотландские ханжи предавали пыткам и сожжению по обвинению в колдовстве. Сами строгие роялисты признавали справедливость управления и удивительную дисциплину войск. «Мы всегда признаем эти восемь лет зависимости временем полного мира и благосостояния», — говорил впоследствии Бернет.

Труднее было добиться настоящего объединения Ирландии с прочими королевствами. Дело завоевания продолжал Айретон, а после его смерти оно было закончено так же беспощадно, как и начато, генералом Ледло. Тысячи ирландцев погибли от голода или мечей. Один транспорт покоренных за другим отправляли за океан для продажи на каторжные работы на Ямайке и в Вест-Индии. Более чем 40 тысячам разгромленных католиков было позволено вступить в иностранную службу, и они нашли себе прибежище в изгнании, под знаменами Франции и Испании. Дело умиротворения, предпринятое Генрихом Кромвелем, младшим и способнейшим из сыновей протектора, оказалось еще пагубнее завоевания. За образец он взял заселение Ольстера — роковую меру, унесшую всякую надежду на объединение Ирландии и неизбежно повлекшую за собой восстание и войну. Ирландцы были разделены на разряды по степени их предполагаемой вины. Все изобличенные судом как участники избиения англичан приговаривались к изгнанию или смерти.

Общая амнистия, избавлявшая «более мелких преступников» от следствия по другим делам, не распространялась на землевладельцев. Католические собственники, выказавшие недоброжелательное отношение к парламенту, даже если они не принимали участия в войне, наказывались лишением трети их земель. Все поднимавшие оружие лишались всего и изгонялись в Коннаут, где для них из земель туземных кланов нарезались новые участки. В новые времена ни один народ не постигала такая тяжелая судьба, как ирландцев при этом «умиротворении». Среди тяжелых воспоминаний, отчуждающих Ирландию от Англии, самым горьким остается воспоминание о кровопролитии и конфискациях, произведенных пуританами; худшим прозвищем, которым может назвать своего врага ирландский крестьянин, остается имя О. Кромвеля. При всей своей беспощадности политика протектора все же достигла намеченных ею целей. Туземное население было доведено до полного бессилия. Мир и порядок были восстановлены в Ирландии, а сильный приток протестантских поселенцев из Англии и Шотландии принес разоренной стране благосостояние. Но важнее всего было распространение на Ирландию законодательного объединения, уже проведенного в Шотландии: в общем парламенте ее представителям было отведено тридцать мест.

В Англии с роялистами О. Кромвель обращался как с непримиримыми врагами, но во всех других отношениях он добросовестно выполнял свое обещание «врачевать и умиротворять». Ряд административных реформ, задуманных конвентом, был отчасти осуществлен до созыва парламента 1654 года: после роспуска Палаты работа продолжалась с еще большей энергией. Примерами деятельности правительства служат около сотни указов. Полиция, общественные заведения, дороги, финансы, положение тюрем, заключение должников вот некоторые вещи, обращавшие на себя внимание О. Кромвеля. Указ более чем из пятидесяти статей преобрази вал канцлерски и суд. Ряд разумных и умеренных мер по переустройству церкви положил конец анархии, царившей в ней с того времени, как был упразднен епископат, а пресвитерству не удалось занять его место. Права патроната были оставлены нетронутыми; но для рассмотрения пригодности кандидатов на священнические места была учреждена «испытательная комиссия», на четверть состоявшая из мирян, а в каждом графстве из дворян и духовных лиц была образована церковная комиссия — для наблюдения за церковными делами и для