нас ему отдали, чтобы мы смогли научиться правильно обращаться с Факелом. Правда, Любомир сразу же оговорился, что как «правильно» обращаться с ним, мы должны допереть сами. Мне, конечно, льстило, что со мной будет возится самый крутой местный жрец, но я всё не мог понять: «Если он так крут, то почему не может сам во всё разобраться? Это что? Моя Сила Слова настолько крута или ему лень с ней разбираться самому?» Пусть я и эгоист, но всё же не самовлюблённый эгоист, поэтому я решил, что ему просто лень с этим возиться, и он решил напрячь «молодежь».

Моё разочарование в местной науке усилилось на первом же нашем занятии. Вместо того, чтобы нам рассказывать что-то хоть как-то относящееся к делу, нам часа три втирали о движении солнца по небосводу и чертили то шестиугольники, то перечеркнутые круги, описывающие это движение. На этих схемах каждая часть дня имела своё бесхитростное название, но я всё не мог понять, как знание того, что первый луч солнца на рассвете называется Искра, а появление звёзд на небе — Вечерний Салют, может мне как-то помочь вырастить новое дерево в лесу, в котором ничего не растёт.

А вот Мирияр новым знаниям, похоже, был рад. По крайней мере, он всё время задавал какие-то вопросы.

Я лишь делал вид, что запоминаю, но сразу же отбрасывал эту информацию как ненужную.

На следующий день мы изучали этапы жизни дерева и его строения по таким же схемам. Оно-то вроде бы и звучало ближе к делу, и я даже всё запомнил, но понимания, что мне вплетать в моё заклинание по восстановлению леса, мне как-то не добавляло.

На третий день мы изучали этапы жизни человека и классификацию животных и растений. Я понял, что Любомира опять унесло не в ту степь, но всё же держался.

«Интересно, что он расскажет сегодня?» — вполне жизнерадостно думал я, стуча в его дверь.

— Доброе утро, — поздоровался я с Любомиром, когда тот открыл дверь.

— Здравствуй, — ответил он. — Проходи.

Я оставил верхнюю одежду и обувь в сенях, и Любомир повёл меня сразу учебную комнату. Не знаю, как было в других домах, но в его доме одна из дверей в стене за печью вела не в спальню или мастерскую, а в своего рода класс для учеников. Там стояло четыре стола с лавками, за каждым из которых могли поместиться по два-три человека. Перед столами было небольшое свободное пространство для лектора, а на стене — большая доска. Окно располагалось слева от доски, и света из него хватало, чтобы в комнате было светло и уютно.

Сегодня я пришёл первым и сел, как и обычно, за ближний к доске левый стол. Через несколько минут пришёл Мирияр и сел за соседний стол — справа от меня.

— Сегодня я вам расскажу об устройстве печи, — начал Любомир, и я взбесился! Но виду не подал.

«Он издевается⁈ При чём тут печь⁈ В печи дрова горят, а не деревья растут! Вон у них на заднем дворе одна большая печь не так давно была, им мало? Я могу им новую „печь“ устроить и без этих знаний. Точно мне морочат голову!»

Видимо, я всё же плохо скрывал своё возмущение, потому что Любомир на меня пристально посмотрел и спокойно сказал:

— Я вижу, у тебя есть вопросы, Марк. Я готов на них ответить до того, как начну свой рассказ.

— Я до сих пор абсолютно не понимаю, как полученные за последние три дня знания мне могут помочь возродить Священный Лес, — честно признался я спокойным голосом. — Ещё меньше я понимаю, чем устройство печи, в которой этот лес сжигают, мне поможет понять, как его вырастить. Разве что землю пеплом посыпать в качестве удобрения. Но пепла там и без меня хватает.

Любомир ничего не ответил, а развернулся и пошёл к высокому комоду у правой стены комнаты. Оттуда он что-то достал и, подойдя к моему столу, протянул это мне — он протянул мне Факел. Я взял.

— Пробуй справиться самостоятельно. Не смею задерживать, — так же спокойно сказал он. — Искренне захочешь учиться — возвращайся, но допущу я тебя к занятиям только после того, как ты мне ответишь на вопрос: в чём суть тех знаний, что я пытался донести до тебя все эти три дня, а ты лишь делал вид, что слушал?

— Благодарю, — искренне обрадовался я и покинул его дом.

Его упрёк меня ничуть не задел, ведь это было правдой. На что тут обижаться? Скорее самому надо было бы извиниться, но, похоже, в другой раз. Вопрос я его запомнил, хоть возвращаться на уроки и не собирался.

«Опоздали они впихивать свои знания в мою голову… Тьфу ты! Опять я за своё! Кончай, Марк, хандрить! Теперь всё в твоих руках! Займись делом!»

Я сам себя успокоил и сразу же потопал в сторону сгоревшего леса.

«Чем раньше я с этим покончу, тем быстрее отсюда свалю».

На окраине сгоревшего леса я был часа через два. Пришлось даже поднапрячься, пробираясь через снег по колено. Ещё с полчаса я топал вглубь леса, чтобы быть подальше от окраины. Там я уселся прямо на снег у первого понравившегося мне погорельца и задумался.

«Что я знаю о деревьях? Начнём с простого: где они растут. Чтобы что-то выросло, нужна плодородная почва».

«Нифига! — тут же возразил мой внутренний голос. — Вон сосны растут прямо из скал».

«Ладно, идём дальше: „что-то“ не может вырасти из „ничего“, а значит, нужны семена».

«Ты думаешь, они идиоты и не додумались ничего здесь посеять за пятьдесят лет?» — продолжал мешать мне думать мой внутренний голос.

«Они, конечно, не идиоты! Но мало ли какие у них тут правила? Может, в этой местности что-то сеять запрещено. Яромир что говорил? „Возродить“, а не „вырастить“! Ладно, проехали с семенами».

О мире природы я знал не так уж и много, поэтому последнее, о чём я подумал, было: «А ведь всё начинает расти только весной. Зимой же всё спит. Это мне что? До весны тут торчать, что ли⁈»

Перспектива меня мало чем обрадовала, и я решил приблизить весну прямо сейчас, ведь у меня даже было и чем снег растопить вокруг, и землю прогреть.

Я встал, отошёл на несколько шагов от дерева и, развернувшись к нему лицом, протянул вперёд руку без перчатки с