Шрифт:
Закладка:
— Яд? — спросил Киган, и Шейла, которая до этого была непривычно тихой, ответила:
— Наверно, яд.
Голова канцлера безжизненно склонилась к плечу. Из правого уголка рта выкатилась капля крови.
* * *
— Ты княгиня. Надо же.
Бейлин хмуро посмотрела в сторону Арьяны и сказала:
— Никогда больше так не говорите.
Они сидели в крошечной гостиной в тех покоях, которые обычно отводили для особо важных посетителей. Давно сгустился вечер, но дворец и не думал успокаиваться, и Арьяна невольно обрадовалась тому, что они с Бейлин как-то оказались в стороне. Интересно, что теперь будет с Аделардом? Скорее всего, ничего. Его допросят и вернут влиятельным родителям, чтобы те отправили его куда-нибудь в отдаленное поместье, подальше от высшего света.
— Мне все это не нужно, — продолжала Бейлин. — Знаете, почему? Потому что я злюсь. Я сейчас очень зла.
Арьяна удивленно посмотрела на свою бывшую телохранительницу. Бейлин выглядела совершенно спокойной, словно сегодня не случилось ничего особенного. Она узнала правду о своем происхождении, канцлер Лотар покончил с собой — возможно, испугался, что не выдержит пыток, и даже в лице не изменилась.
— Почему?
— Потому что вы бы видели, как я жила. В какой нищете. Бабушка и дед все делали, чтобы хоть как-то меня поднять. А мой отец все обо мне знал и ничем не помог. Ни разу. Это потом канцлер Лотар меня перевез в столицу — наверно, как узнал правду, так и решил держать при себе, поближе, — Бейлин вздохнула. Провела ладонью по щеке, посмотрела на Арьяну, и взгляд выдал все, что сейчас переполняло ее, всю боль, обиду и гнев. — А с князем я так толком и не поговорила. Он был хорошим отцом для своих сыновей, но не для меня.
Арьяна невольно задумалась над тем, знала ли старая княгиня, кто именно стал телохранительницей ее младшего сына. Наверно, не знала. Есть тайны, которые хранят очень старательно и глубоко.
— Это уже неважно, — сказала Арьяна и погладила девушку по руке. — Ты та, кем сама себя сделала. Та, кем будешь дальше. И никакая кровь тут не имеет значения, уж я-то знаю.
Бейлин посмотрела на нее и вдруг рассмеялась.
— Я подумала: а вдруг это все как-то просочится из дворца, и мой муж ко мне вернется? — сказала она сквозь смех. — Нет, надо будет обратиться к старшему брату за расторжением брака.
Скрипнула дверь, и в гостиную вошел Ирвин. Сейчас он выглядел так, словно весь день провел на пашне. Арьяна подумала о нем с сочувствием, теплом и радостью. Им удалось разоблачить кукловода, и дальше они будут жить спокойно. Хотя бы попробуют. Ирвин устало опустился в кресло и спросил:
— Как ты?
Он смотрел на Арьяну с усталой нежностью — так, словно хотел прикоснуться к ней и не мог. Должно быть, Песня Волчьей луны все еще звучала у него в ушах — пусть тихо, почти неслышно, однако звучала.
— Все в порядке. Очень волновалась за тебя, — призналась Арьяна.
Какое-то время они молчали. Коридоры дворца наполнялись шагами и разговорами, и шум не должен был выплеснуться на улицы. Князь Киган это прекрасно понимал. Наверняка покойного канцлера похоронят со всеми почестями, и на несколько дней столица погрузится в траур.
Лотар был слишком крупной фигурой и умер настолько быстро, что оставалось лишь засекретить все, что с ним связано.
— Ты еще слышишь Песню? — спросила Арьяна. Ирвин вздохнул.
— Когда ты рядом, то не слышу. Когда ухожу, она снова появляется.
— Нужно найти способ излечиться, — сказала Арьяна. — Ты сказал, что должен стать для меня истинным. Как этого добиться?
Песня Волчьей луны сейчас казалась ей болезнью, которую надо было победить. В конце концов, это было ее главным делом — сражаться с недугами. Ради этого она пошла против воли родителей, когда отправилась получать образование. И она не собиралась останавливаться.
Ирвин улыбнулся. Посмотрел на нее так, словно в этот момент она была бесконечно дорога ему — не потому, что стала его истинной, а потому, что просто жила на свете.
— Закопаюсь в книги, — ответил он. — Буду искать намеки в старых легендах. Ты говорила, что тебе отвратителен любой недуг, я помню.
Бейлин, которая все это время хмуро молчала, вдруг подняла голову, нахмурилась и пощелкала пальцами.
— В Маэранви была сказка о том, как один парень из Хармирана стал истинным для чужестранки. Там, в общем, была очень долгая история, она его полюбила, и ведьма помогла ей сделать зелье из крови. Но оно сработало как-то не так, в общем, той чужестранке пришлось умереть. А тот парень поцеловал ее, и поцелуй истинной любви вернул ей жизнь.
Арьяна поежилась. Вроде бы сказкам о любви положено быть добрыми и вдохновляющими. И никаких смертей в них и быть не может.
— Ни в коем случае, — отрезал Ирвин. — Никаких смертей. Никаких зелий.
Он поднялся и несколько раз прошел по гостиной туда-сюда. Остановился у окна, запустил руку в волосы. На миг Арьяне почудилось, что она тоже слышит музыку. Песню, далекую, едва различимую, наполненную осенней печалью.
— Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — твердо произнес он. — Значит, уедем в Гнездо, будем жить там потихоньку. Там большие подвалы, можно будет запереть меня в полнолуние…
Он осекся. Бейлин посмотрела на Арьяну так, словно хотела спросить о чем-то важном и не решалась задать вопрос.
— А вдруг гранд-адмирал знает о чем-то таком? — все-таки предположила она. — Моряки же везде бывают, всякое слышат.
Арьяна пожала плечами. Почему бы и не написать отцу? Иногда самые правильные ответы можно получить от тех, от кого не ожидаешь.
— Я спрошу, — откликнулась она и внезапно что-то толкнуло ее под ребра. Какая-то догадка, очень смутная. — И может быть, это как-то связано с ледарином.
* * *
Ледарин — магический металл. Основа жизни самого Хармирана, то, что всегда приносило ему деньги, славу и независимость. То, что подарило его жителям человеческую суть, а не обращение в зверя. Если ледарин не пройдет через руки хармиранина, то будет вызывать ожоги и мучительную смерть у любого, кто к нему прикоснется.
Так писали во всех учебниках. Все жители Хармирана знали это наизусть. Когда-то и Ирвин выучил эти простые слова.
“Раньше все мы были способны оборачиваться в волков, — говорил его первый учитель, господин Дагерен. В его голосе звучало искреннее понимание и сочувствие; маленький Ирвин смотрел на него и удивленно понимал, что
