Шрифт:
Закладка:
Туда вела маленькая лестница, спускавшаяся по бортовой стенке. Внутри можно было разглядеть ряды бочек, а в одном из углов – кучу мешков.
Итак, «Джини Динс» везёт груз. Возможно, это провиант. Еда! У Вьюнка потекли слюнки. Внезапно он осознал, что страшно голоден. Гном спустился в трюм и подошёл к бочкам. Сняв крышку одной из них, он вскрикнул от радости. В бочке были ягоды ежевики, спелые и сочные! Но Вьюнок к ним даже не прикоснулся – он помнил, что в лагере остались Меум и Тысячелист, которые умирали от голода и так ослабли, что едва держались на ногах.
Потом он залез в один из мешков; в нём оказались большие круглые белые штуковины, чем-то напоминающие куски сахара. Что же это такое? Гном осторожно отломил кусочек и лизнул его. О-о-о! Как вкусно! Он никогда в жизни не пробовал ничего вкуснее этих мятных конфеток!
Значит, Пан всё-таки не забыл о них!
* * *
Как только стемнело, три маленьких гнома с котомками за спиной отправились к сидевшему на мели пароходу.
Когда Вьюнок вернулся в лагерь с потрясающими новостями, гномы решили немедленно двинуться в путь, ведь на борту парохода была еда и, вероятно, этот корабль был их единственным шансом выбраться с острова.
После того, как Тысячелист и Меум осмотрели судно (как и Вьюнок, они были поражены и обрадованы таким замечательным ответом на их молитвы), гномы собрались на совет в кают-компании, чтобы всё обсудить. Через один из иллюминаторов в кают-компанию струился холодный свет восходящей луны; здесь, в полутьме, раздавалось громкое чавканье – это гномы утоляли голод принесёнными из трюма конфетами и ягодами.
О чём они должны были подумать в первую очередь? Конечно, о том, как выбраться с острова.
Закончив трапезу, Вьюнок вытер рот рукавом, выжал из длинной бороды сок ежевики и закурил трубку. Затем он начал свою речь:
– Итак, Меум и Тысячелист, нам о многом нужно поразмыслить. Во-первых, судно село на мель, и будет не так-то просто вернуть его на воду; кроме того, нужно выяснить, как оно работает. Внизу, в моторном отсеке, много всяких рычажков и шестерёнок, пружин и болтов, в которых я ничего не смыслю. Но, гномы, – Вьюнок вынул трубку изо рта и многозначительно потряс ею в воздухе, – мы должны идти в ногу со временем. Не сомневаюсь, что мы в состоянии разобраться в этих хитрых механизмах и раскрыть секрет работы двигателя. Давайте пошевелим мозгами. Пан не отправил бы к нам этот корабль, если бы мы не могли им управлять.
– Да, мы получили превосходный новёхонький пароход, но пока он стоит на мели, толку от него мало. Правда, у нас теперь есть еда, которой хватит на неделю-другую, но она однажды закончится. Так что чем скорее мы примемся за дело, тем лучше.
– Кто знает… А вдруг объявится владелец этого судна и обнаружит нас? Тогда нас, наверное, схватят и бросят в тюрьму, потому что мы забрались на чужой корабль!
– А может, этот пароход принадлежит каким-нибудь другим гномам! Не забывайте: мы всю свою жизнь прожили на берегу Причуди, в Дубовой заводи, и никогда прежде не уходили далеко от тех мест. Теперь я понимаю, что это было нашей ошибкой. Мы считали себя единственными гномами, оставшимися во всей Англии… Возможно, в этом мы тоже ошибались. Может быть, Морошик встретил других гномов, и вместе они построили этот корабль. Ведь в конце концов, зачем людям корабль такого размера? Владелец корабля и его команда могут сейчас находиться где-то на этом острове, они могут вернуться сюда в любой момент!
Гномы сидели в кают-компании, залитой лунным светом, и прислушивались. После последнего замечания Вьюнка им начали мерещиться всякие непонятные звуки. Меум вышел на палубу и огляделся вокруг.
Ночь была удивительно тихой. В чистом небе висел полумесяц, вокруг едва слышно шелестели деревья. Где-то поблизости раздался слабый всплеск – что-то упало в воду, и гном увидел, как по глади воды расходятся блестящие круги. Это был всего лишь лист с одного из кустов.
В лунном свете «Джини Динс» выглядела ещё внушительнее: на фоне звёздного неба вырисовывался силуэт огромной трубы, слегка наклонённой в сторону кормы, капитанский мостик отливал зеленоватой белизной; в трюме притаились тёмные тени. Но, если не считать слабых ночных шорохов, ветра, гулявшего в деревьях, и редкого всплеска падающего листа или прутика, вокруг царило полное безмолвие.
Гномы ещё раз внимательно осмотрели пароход, потратив на это около часа, но так и не приблизились к разгадке. Какая же сила приводила в движение это огромное, искусно сделанное судно, которое сейчас было похоже на неуклюжее чудовище, дремавшее на белом песке маленькой бухточки?
Меум встал на плечи Тысячелисту и заглянул в трубу. Он увидел внутри торчащий вверх стальной стержень, но его назначение было неясным, как и всё на этом корабле. Тогда Вьюнок вспомнил о блестящей штуковине, которую он нашёл в носовом кубрике. Он принёс этот загадочный предмет и передал его Меуму, который уселся на краю трубы. Меум некоторое время вертел эту штуковину так и сяк, а потом его осенила счастливая мысль. Он насадил полый цилиндр на стержень внутри трубы, и они идеально подошли друг другу!
Возможно, в этом и был секрет. Но когда Меум попытался повернуть ключ (потому что, конечно, это был именно ключ, – не только к заводному мотору, но и, образно говоря, к свободе и решению всех их проблем), тот не сдвинулся ни на миллиметр. Тогда Вьюнок передвинул в сторону рычаг, блокирующий гребные винты. Опять ничего! Он покрутил штурвал, но по-прежнему ничего не произошло, лишь задвигалось в воде за кормой перо руля.
Гномы поглаживали бороды и тихонько переговаривались. Нет, эта блестящая штуковина, идеально севшая на стержень в трубе, обязательно должна быть как-то связана с мотором! Тогда Тысячелист тоже взобрался на трубу и попытался повернуть ключ; потом оба гнома вместе попробовали повернуть его, сначала в одну сторону, потом в другую. Вьюнок передал им свой посох, длинный и крепкий, на который он опирался при
