Шрифт:
Закладка:
Волна первичной информации захлестнула его. Но выход обнаружился сам собой. Вокруг него стала образовываться прослойка околотворческих людей. Сотрудники деканатов и кафедр, молодые преподаватели и аспиранты, которые по своему характеру были склонны собирать по крупицам информацию об окружающих. Но они не могли долго держать эти знания в себе, ими надо было делиться. Это категория людей, стремящихся быть в гуще событий преимущественно как наблюдатели. Они знают многих и многое, везде стараются побывать, сунуть свой нос. Именно таких людей Фокс постарался прикормить вокруг себя. Они могли дать первые наводки на перспективных кандидатов, представляющих интерес для советской разведки. Они знали не только об их талантах, но и об их подноготной. Это информаторы, наводчики от природы. Одна проблема — для грамотного приваживания, как выражаются опытные рыбаки, нужны средства. Макс для них устраивал вечера, кормил, поил, приглашал на просмотры, делал подарки. Большой объем материала заставил его завести картотеку. Север всячески одобрял такую деятельность, как мог помогал, подсказывал.
Максимилиан практически переселился в свой театр. После ремонта пришло время заказа декораций, пополнения костюмерной, поиска технических сотрудников. Большую помощь оказывал Малер. Резидент неоднократно задавал Зениту вопрос, в чем интерес адвоката, но Макс так и не нашел пока ответа на вопрос о мотивах Хуберта.
Однажды вечером во время занятия с новичками по сценическому движению он увидел в зрительском зале Хелену. Фокс тут же свернул занятие и выгнал всех из студии.
Они остались одни.
— Я скоро уезжаю, — печально произнесла девушка.
Она держалась, но видно было, как ей тяжело. Человеку предстояло уехать в другую страну. Пусть и Германия — не ее родина, но здесь хотя бы есть Север и Макс, а там — неизвестность, опасность, чужие люди, среди которых ей придется жить много лет. Там замужество с нелюбимым человеком, а любимый остается здесь. Несмотря на рекомендации резидента, она пришла к самому близкому человеку. Это было прощание.
Они долго молчали, взявшись за руки. В это время им никто не был нужен.
— Когда? — спросил Макс.
— Через три дня.
Уточнять не было нужды, они все понимали.
— Давай отметим, что ли, — предложил Фокс.
У него уже образовался запас напитков. Он достал вино, пару яблок. Только когда бутылка опустела и хмель сделал свое дело, они принялись говорить без умолку — о себе, о своем детстве, о близких. Только не о будущем и работе.
Она осталась у него на всю ночь, прощальную брачную ночь.
Как обычно, в Ботаническом саду всегда можно найти уголок, где много тенистой зелени и мало посетителей.
— С Зенитом постарайся ограничить контакты. У него сейчас другое задание, он отходит от активной деятельности. Теперь он на оседании. Ты с «Группой Красной Армии», по нашим предположениям, начинаешь выходить на пик террористической активности. Это большой риск. Если не чувствуешь в себе уверенности, можем рассмотреть твой выход из операции.
— Мое участие в рядах организации важно для нас? — задал напрямую вопрос Юрген.
— Конечно. Особенно в свете выхода группы на связь с палестинцами. Это уже другой уровень. Мы начинаем осознавать, что такое мировой терроризм. Пока еще многие в нашей конторе, да и в партийной верхушке, считают тех же палестинцев, курдов, басков, ирландцев идейными революционерами, нашими союзниками. Поэтому им оказывается всяческая помощь деньгами, оружием, другими услугами. Но не зря Азию называют многоликой. Нам более-менее известно лицо, повернутое к нам, но мы даже пока не догадываемся, что творится с другими сторонами. Националистический фактор у них гораздо сильнее интернационального, коммунистического. Чем это может обернуться для нас — большой вопрос. Иногда бывает, что нож в спину воткнет тот, кого ты считаешь верным другом. Поэтому твой выход на эти скрытые от нас связи очень важен. Удачно, что ты знаешь арабский и персидский языки. Постарайся завязать долгосрочные связи и обрати особое внимание на их возможные связи с другими разведками.
— Вы имеете в виду ЦРУ?
— Не столько ЦРУ, сколько разведки Ирана, Сирии, Китая, Египта.
Они немного помолчали. Север дал возможность Батыю усвоить новое задание.
— Но это на перспективу. Какие у твоих друзей предложения по банкам?
— Пока никаких. А что, у нас есть пожелания? — с подозрением поинтересовался молодой нелегал.
— Да, есть, — нехотя признался Север. — Я возражал, но товарищи из берлинской резидентуры заинтересованы, чтобы в Berliner Volksbanke на Курфюрстендамм, 46 произошел небольшой или большой пожар. Пусть не во всем банке, конечно, он огромный, а, например, в помещении с банковскими ячейками.
— Понятно. Надо уничтожить хранящиеся там документы или скрыть их пропажу, — предположил нелегал.
— Тебе какая разница, Батый? — не стал опровергать догадок подчиненного резидент.
— Никакой. Только даже если я уговорю их осуществить налет именно на этот банк, как я попаду в хранилище, и, главное, чем поджигать? Как это будет выглядеть технически?
— Вот с этим как раз проблем нет. Это небольшая комната, полностью изолированная. У тебя будет экспериментальный образец очень необычной штуки. Называется он «ручная граната с термобарическим эффектом». По виду напоминает обычную «лимонку», принцип использования точно такой же. Дернул кольцо, бросил и прячься. Только там поражающие элементы не осколки, а особая смесь, которая распыляется, заполняет все пространство и, взрываясь, создает бешеную температуру. Сгорает все. Корпус гранаты пластиковый, поэтому следов не останется. Такого пока нет ни у кого.
— Так это явно укажет на нас, — засомневался Юрген.
— Тебе же сказали, ни у кого. Пусть их спецы себе голову сломают. Может, у кого в ячейке тротил хранился.
— Как я попаду в хранилище? Оно же наверняка будет закрыто.
— Ты сначала подельников своих убеди этот банк выбрать, а как попасть, я тебе потом объясню. Хотя, наверное, ты уже сам догадался.
Юрген заехал в отделение довольно популярного Берлинского Народного банка на главной торговой улице бывшей столицы. Заведение занимало торцевое помещение на первом этаже. В этом районе, смещенном от центра,
