Однако, полагаясь на подчинение и запугивание, Москвин явно переоценивал возможности этих методов. Не сумев соблюсти баланс между подавлением и компромиссами, Москвин спровоцировал конфликт, который сыграл роковую роль в его карьере. Вопреки логике он преследовал не только руководителей отстающих районов, но и передовиков, поскольку не терпел амбициозных, энергичных чиновников в своем окружении. Двое из таких преследуемых руководителей решились написать жалобу Хрущеву. В заявлении от 24 ноября 1958 года они обвиняли Москвина в поощрении приписок, в мести за критику и избиении кадров[463]. В Москве обратили внимание на эту жалобу. Проведенная проверка показала, что по требованию Москвина в районах фальсифицировали отчетные данные, создавая видимость перевыполнения планов, а затем компенсировали приписки поставками последующих месяцев.

Припертый к стене, Москвин 16 января 1959 года провел через бюро обкома постановление, осуждавшее эту практику. В постановлении объявлялись взыскания ряду районных и областных руководителей, но в нем содержался также пункт о том, что приписки провоцировали ошибочные указания самого Москвина[464]. Почувствовав поддержку из центра, недовольные томские чиновники перешли в наступление. На состоявшемся в начале 1959 года пленуме обкома прозвучали предложения об освобождении Москвина от должности. После пленума обкома на пленумах трех райкомов партии также прозвучали обвинения в адрес Москвина[465]. В июне 1959 года ЦК КПСС снял Москвина с должности первого секретаря «как не обеспечивающего руководство».

Ульяновский и томский случаи служат примерами поражения секретарей-автократов, не способных находить компромиссы с окружением. В тех регионах, которым не удавалось выйти в передовые (как это было в Кирове при Пчелякове), полагавшиеся на прежние силовые методы секретари были уязвимы перед напором местного актива и московских контролеров. Отталкивая от себя областных и районных руководителей, такие секретари неизменно рисковали стать жертвой жалоб, основанных на инсайдерской информации, в иных случаях недоступной Москве. Все это вело даже закаленных низовых автократов к пониманию важности компромиссов. Два поучительных случая демонстрировали эту тенденцию.

С августа 1955 года во главе Винницкого обкома стоял новый первый секретарь П. П. Козырь[466]. Родившийся в 1913 году в Екатеринославской губернии, в начале 1930‐х годов он работал на разных должностях в Украине, а затем был призван в армию. Служил в Туркестанском пограничном округе, редактировал газету, на волне Большого террора выдвинулся на руководящие должности в комсомоле. Демобилизованный после войны в звании капитана Козырь был направлен в Винницкую область, работал секретарем ряда райкомов. В Виннице он приобрел репутацию способного руководителя, добившегося успехов в выполнении сельскохозяйственных планов. При содействии первого секретаря Винницкого обкома М. М. Стахурского был назначен первым секретарем Могилев-Подольского горкома партии, войдя в ряды областной элиты, а затем направлен на учебу в Москву. Вернувшись в январе 1953 года в Винницу, руководил областной газетой, был назначен одним из секретарей, а затем в августе 1955 года первым секретарем обкома.

Ил. 10. Первый секретарь Винницкого обкома П. П. Козырь, 1962 год. Из фондов РГАКФД (г. Красногорск)

Методы работы Козырева были жесткими. За 1954–1958 годы в области сменилось около 75 % первых секретарей и практически все вторые секретари райкомов[467]. В то же время Козырь демонстрировал гибкость. По-прежнему жестко контролируя назначения, он осознавал опасности, связанные с ошибками в этом вопросе. Выдвигая лояльных работников, он вместе с тем отказался от тактики внеочередных повышений, характерной для низовых автократов, предпочитая постепенно повышать сотрудников в должности, укрепляя складывавшуюся в области формальную иерархию. Гася при помощи маневров и компромиссов различные конфликты, Козырь закрывал глаза на злоупотребления преданных и эффективных сотрудников[468].

Еще одним примером низового автократа, приспосабливающегося к изменившимся обстоятельствам, служил А. И. Струев, в январе 1954 года ставший первым секретарем Молотовского обкома вместо смещенного как «не обеспечившего руководство» Ф. М. Прасса. В отличие от большинства прочих первых секретарей, о которых идет речь в данной книге, Струев однозначно являлся клиентом Хрущева и, похоже, активно пользовался этим обстоятельством[469]. Несмотря на то что Молотовская (Пермская) область являлась промышленным регионом, в соответствии с указаниями Хрущева руководство области делало упор на сельское хозяйство, приводя в замешательство некоторых местных функционеров. На областной партийной конференции в январе 1956 года первый секретарь одного из горкомов недоумевал: «В докладе указаны положительные результаты работы директоров МТС, председателей колхозов, лучших колхозников, но нет ни одного человека из промышленности — ни директоров, ни начальника цеха»[470]. В январе 1957 года руководителей Молотовской области вызвали в Москву на заседание Бюро ЦК КПСС по РСФСР, где вновь рассматривался вопрос о сельском хозяйстве региона. Тесные связи с Хрущевым не слишком помогли Струеву, которого отчитали среди прочего за неспособность следовать примеру другого крупного промышленного региона — Челябинской области, которая добилась полного самообеспечения по хлебу и почти полного по молоку и мясу[471]. От Струева требовали успехов. Такой нажим сверху, несомненно, накладывал отпечаток на методы руководства на региональном уровне. Сам Струев был склонен к авторитаризму. На областной партийной конференции в январе 1956 года выступавшие говорили о грубости Струева, его угрозах в адрес районных работников[472]. Подобно другим секретарям авторитарного типа Струев формировал свою лояльную сеть, прибегая к методам, затрагивавшим интересы других чиновников, в частности к внеочередным повышениям. Примером служила история карьерного взлета Ю. Д. Малкова, молодого первого секретаря райкома, который с подачи Струева стремительно вырос в чинах, сделавшись секретарем обкома по сельскому хозяйству. Это явное нарушение номенклатурной очередности было одной из причин негативного отношения к Малкову со стороны партийного актива. На областной партийной конференции в январе 1956 года Малков подвергся острой критике, мотивы которой достаточно откровенно сформулировал один из секретарей райкомов: «Тов. Малков — молодой работник, выросший до секретаря обкома. Надо, чтобы он пооперативней руководил и не допускал грубостей, окриков в руководстве. Он молодой, он должен это учесть. Он тоже был недавно равный нам»[473]. «Я знаю тов. Малкова хорошо по прежней работе, мы с ним работали вместе… около 4 лет, и я прямо могу сказать, я не узнаю тов. Малкова. Тов. Малков был одним, когда был в райкоме и в областном управлении сельского хозяйства, стал другим, когда стал секретарем обкома партии по сельскому хозяйству, он изменился не в лучшую сторону, а в худшую. Когда он был в райкоме, он был общительным партийным