здоровья». На его место был назначен заместитель главы отдела партийных органов ЦК КПСС по РСФСР С. М. Пилипец. Местные функционеры сразу же дали понять, что они не рады этому назначению. Много лет спустя Е. З. Разумов, служивший вторым секретарем и при Гусеве, и при Пилипце, вспоминал:

Были периоды в ЦК, когда любили на места присылать своих представителей… Была линия такая. Местный человек сросся с недостатками, у него появились привязанности, ненужные для первого секретаря обкома, для лидера… Были такие основания, и ЦК предпочитал во многих случаях присылать работников более слабых, чем было нужно. Пилипца, например, прислали. Боже мой! Да таких пилипцов у нас в Кузбассе пруд пруди![454]

Действительно, Пилипец был относительно молод (43 года), прежде работал в основном в Москве, и чувствовалось, что ему не хватает опыта для управления крупным промышленным регионом. Более того, в отличие от своего предшественника, члена ЦК, Пилипец был только кандидатом в члены этого органа. По этой причине он досадным образом уступал в статусе члену собственного бюро обкома, 47-летнему председателю Кемеровского совнархоза А. Н. Задемидко, бывшему министру угольной промышленности СССР[455]. Натянутые отношения сложились у Пилипца с председателем облисполкома В. С. Шаповаловым и вторым секретарем обкома Е. З. Разумовым. В то же время Шаповалов, Разумов и другие члены бюро обкома составляли достаточно сплоченную команду, многие годы работавшую в Кемерово.

Постепенно зревший конфликт между Пилипцом и этой командой открыто проявился в январе 1959 года. В связи с этим инспектору ЦК КПСС, курировавшему Кемеровскую область, было поручено обсудить положение в обкоме на закрытом заседании бюро. Сговорившись, Шаповалов и Разумов организовали на этом заседании проработку Пилипца, обвинив его в порочном стиле руководства, в плохой подготовке к заседаниям бюро, в слабом контроле за выполнением принятых решений, в ошибочных кадровых назначениях, в грубости, капризности, упрямстве и т. д. Как докладывал инспектор ЦК своему руководству, некоторые члены бюро утверждали, что мнительность и подозрительность Пилипца «мешают делу, создают моральную напряженность, настороженность в работе, заставляют членов бюро работать с оглядкой»[456]. Пилипец хорошо понимал, кто инициировал эту проработку. В личной беседе с инструктором ЦК он дал нелестную характеристику Шаповалову, назвал его «опаснейшим человеком», «интриганом», который «собирает вокруг себя обиженных». Однако открыто выступать против Шаповалова Пилипец опасался[457].

Такие конфликты заставили Пилипца искать компромиссы со своим окружением. Внешние проявления этой линии Е. З. Разумов охарактеризовал так: «Пилипец как шелковый стал. Предупредительный! Зайдешь к нему — встанет, выскочит из‐за стола, поздоровается. Очень, очень изменился»[458]. Видимо, такая линия поведения до некоторой степени стабилизировала кемеровскую сеть. С должности Пилипца сняли в начале 1960 года, но не в результате внутренних конфликтов, а в связи с масштабной аварией на Кузнецком металлургическом комбинате.

Оспариваемые автократы сталкивались с противодействием подчиненных по ряду причин. В некоторых случаях оно возникало в связи с обстоятельствами, при которых данный секретарь был назначен на должность. Клиент, выдвинутый на высокую позицию через головы других претендентов, часто не имел необходимого авторитета у сотрудников, которые прежде могли знать его как своего подчиненного. Чужак, прибывший из Москвы, мог столкнуться с группой руководителей, долго работавших друг с другом и сформировавших сплоченную сеть. В других случаях существование оппозиции могло быть обусловлено величиной и экономической структурой региона. В областях с крупными местными структурами центральных ведомств и важными предприятиями всесоюзного значения секретарь мог производить впечатление слабого руководителя. Оспариваемый автократ, которому противостояла сплоченная коалиция, нередко не имел возможности манипулировать кадровыми назначениями, из‐за чего ему не удавалось выстроить собственную сильную сеть. Наконец, позиции первого секретаря могла подрывать влиятельная группировка местных руководителей, уставшая от развала дисциплины и порядка и недовольная отсутствием у первого секретаря существенной поддержки в Москве.

Пути к компромиссу

Весной 1957 года, за несколько месяцев до июньского пленума ЦК, позволившего Хрущеву консолидировать свою власть, внимание Москвы было привлечено к признакам неблагополучия в Ульяновской области. Первый секретарь обкома И. П. Скулков, назначенный на этот пост в 1952 году после громкого скандального снятия прежнего секретаря[459], управлял своими подчиненными жесткой рукой, игнорировал бюро обкома, за что неоднократно получал замечания от отдела партийных органов ЦК КПСС[460]. Терпение Москвы лопнуло, когда в апреле этого года Скулков практически единолично провел решение об объявлении взысканий сразу 28 районным руководителям. Получив соответствующий протокол заседания бюро обкома, сотрудники отдела партийных органов ЦК провели проверку, в ходе которой выяснилось, что протокол фактически был сфальсифицирован, так как на заседании отсутствовали те члены бюро, которые были обозначены как присутствующие. В Ульяновск прибыл инспектор ЦК КПСС. Пользуясь этим, группа недовольных членов бюро обкома выступила против Скулкова. Его действия были публично осуждены[461]. В январе 1958 года Скулков получил почетную, но второстепенную должность председателя комиссии советского контроля при Совете Министров РСФСР.

Авторитарные наклонности первого секретаря томского обкома В. А. Москвина были закономерным результатом его карьерного пути. Не имея высшего образования, Москвин выдвинулся благодаря террору 1930‐х годов. В 1939 году он был назначен парторгом ЦК ВКП(б) на Кузнецком металлургическом комбинате. Эта должность, как и должность первого секретаря горкома в Сталинске, крупном сибирском промышленном центре, требовала жесткости, умения решать многочисленные производственные проблемы методами штурма и натиска. Свои первые шаги на руководящей работе Москвин делал под руководством типичного секретаря-автократа, первого секретаря Новосибирского обкома М. В. Кулагина, и многое перенял от него. Корреспондент газеты «Правда» в январе 1943 года так описывал в докладной главному редактору газеты стиль работы Москвина: «В сталинском горкоме любят подолгу заседать, но на этих заседаниях нет коллегиальности, нет коллективного обсуждения текущих вопросов. Тов. Москвин по опыту т. Кулагина ведет допросы и произносит часовые речи»[462]. После создания в 1943 году Кемеровской области, в которую вошел город Сталинск, Москвин был назначен первым заместителем председателя, а затем председателем кемеровского облисполкома. Проучившись с 1950 году на курсах переподготовки при ЦК ВКП(б), в ноябре 1951 года он был направлен первым секретарем в Томскую область вместо А. В. Семина, снятого как «не справившегося с работой». Назначение по такой схеме в определенной мере развязывало руки новым секретарям. Москвин в полной мере воспользовался этой ситуацией и жесткой рукой «наводил порядок».