где мраморный пол и тяжелые портьеры создавали атмосферу торжественности, меня встретил мужчина средних лет в строгом сером костюме. Его невзрачное лицо казалось специально созданным, чтобы не запоминаться.

— Товарищ Волков? Следуйте за мной, пожалуйста, — сказал он без лишних приветствий. Его голос был таким же безликим, как и внешность.

Мы прошли по длинному коридору, украшенному портретами Ленина и Брежнева и флагами СССР. Шаги гулко отдавались в тишине, нарушаемой лишь тихим гудением люминесцентных ламп. С каждым шагом я чувствовал, как нарастает напряжение. Что ждет в конце этого коридора?

Кабинет, в который меня привели, был небольшим и скромно обставленным. Тяжелые шторы на окнах задернуты, создавая полумрак, рассеиваемый лишь светом настольной лампы. Воздух пропитан запахом табака и кожи от массивных книжных переплетов, заполнивших шкафы вдоль стен.

За массивным дубовым столом сидел мужчина лет пятидесяти с коротко стриженными седыми волосами и пронзительным взглядом серых глаз. Лицо испещрено мелкими морщинками, говорящими о богатом жизненном опыте. На столе перед ним лежала тонкая папка с какими-то документами.

— Присаживайтесь, товарищ Волков," — сказал он, указывая на стул напротив. Его голос был спокойным и властным одновременно. — Меня зовут Андрей Николаевич. Я представляю… определенную организацию, которая заинтересовалась вашими наблюдениями.

Я сел, чувствуя на себе его пристальный взгляд. Плевать, пусть смотрит. Кожаное кресло скрипнуло под моим весом.

— Мои наблюдения? — переспросил я и улыбнулся. — Это так называется? Любопытство и исследования?

Андрей Николаевич кивнул, внимательно изучая мою реакцию. Не купился на иронию.

— Нам стало известно, что вчера вечером вы стали свидетелем определенного… обмена. В ресторане недалеко от вашей гостиницы.

Я слегка напрягся. Сердце забилось чаще. Откуда они узнали? Неужели за мной следили? Впрочем, чему тут удивляться? Разве я забыл о возможностях КГБ?

— Не волнуйтесь, товарищ Волков, — продолжил Андрей Николаевич, заметив мою реакцию. Его голос стал мягче, почти отеческим. — Вы не сделали ничего предосудительного. Напротив, ваша наблюдательность может оказаться очень полезной для нашей страны.

Следующий час пролетел для меня как в тумане. Андрей Николаевич говорил спокойно и уверенно, его слова падали тяжело, как камни в неподвижную воду.

Он рассказал о подозрениях КГБ относительно готовящегося покушения на шаха Ирана. Люди, которых я видел в ресторане, связаны с группой заговорщиков. Каждое слово Андрея Николаевича заставляло меня все глубже погружаться в мир интриг и опасностей, о существовании которого я даже не подозревал еще вчера.

— Мы хотим предложить вам сотрудничество, товарищ Волков, — сказал Андрей Николаевич, внимательно глядя на меня. Его серые глаза, казалось, видели насквозь. — Ваше участие в чемпионате дает вам уникальное прикрытие. Вы можете помочь нам собрать необходимую информацию.

Я чувствовал, как сердце бешено колотится. Комната словно сузилась, воздух стал густым и тяжелым. Он сжал подлокотники кресла.

— Но вообще-то я спортсмен, а не шпион. Зачем мне это надо? — спросил я. Уже успел раз двадцать пожалеть, что сунулся в это змеиное гнездо.

— Никто не просит вас становиться шпионом, товарищ Волков, — мягко прервал меня Андрей Николаевич. Его голос был спокойным, почти гипнотическим. — Мы просто просим вас быть внимательным и сообщать нам о любых подозрительных действиях. От этого может зависеть не только безопасность шаха, но и отношения между нашими странами.

Я молчал, обдумывая услышанное. Доблестный чекист еще пытался мягко на меня надавить, но я ответил:

— Андрей Николаевич. Давайте сделаем так. Обещать ничего не буду. Но если чего увижу интересное, то…

Сотрудник органов госбезопасности чуть наклонился ко мне. Заинтересованно ждал ответа.

— То подумаю о вашем предложении, закончил я и встал. — На этом разрешите откланяться. У меня скоро схватка. Очень рад нашей встрече.

Хотя про себя тут же добавил мысленно, что я в этом не уверен. Но Андрей Николаевич ничуть не обиделся. Улыбнулся, пожал руку на прощание. Пожелал удачи в предстоящем поединке.

Из посольства я сразу отправился на чемпионат.

Стадион «Арьямехр» гудел как растревоженный улей. Сквозь бетонные стены до меня доносился приглушенный рокот толпы, заполнявшей трибуны. Прохладный воздух кондиционированного коридора, ведущего к главной арене, покрывал кожу легкой испариной.

Я методично разминал мышцы, крепкое, натренированное тело двигалось с отточенной грацией хищника. Я почти сразу заметил группу людей, собравшихся в дальнем конце коридора.

Среди них выделялся высокий мужчина с орлиным носом и пронзительным взглядом темных глаз. Его строгий костюм резко контрастировал со спортивной одеждой окружающих. Я чувствовал, как по спине пробегает холодок каждый раз, когда этот человек бросал в его сторону быстрый, оценивающий взгляд.

— Волков! Сосредоточься! — резкий голос Степаныча вырвал меня из задумчивости. — Что ты потерянный, как ежик в тумане.

Я повернулся к наставнику — коренастому мужчине с седеющими висками и пронзительными глазами. Морщины на лице Степаныча, казалось, стали еще глубже от беспокойства.

— Все в порядке, Олег Степанович. Я готов, — постарался придать голосу уверенность, но внутри все сжималось от напряжения.

Тренер положил жилистую руку на мое плечо.

— Слушай внимательно. Ты ведь помнишь? Мы с тобой уже все обговорили. Твой противник Рахим Махмуди. Он силен в партере, но слаб в стойке. Используй это.

Я кивнул, но взгляд снова невольно метнулся к группе в конце коридора. Степаныч нахмурился, заметив рассеянность своего лучшего борца.

— Да что с тобой, Витя? Ты сам не свой последние дни.

Я посмотрел на тренера. Как ему объяснить, что на моих плечах лежит груз, о котором я не могу рассказать? Как описать то чувство опасности, которое преследует меня с того момента, как я случайно подслушал тот разговор в ресторане?

— Все в порядке. Просто небольшое волнение перед важной схваткой, — ответил я. — Сейчас все будет наилучшим образом, Олег Степанович.

Степаныч пристально посмотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в самую глубину души ученика.

— Только не говори, что ты опять впутался в историю с бабами. Еще и с местными. Или еще чего похуже? Ты совсем спятил или что? Вылетишь из чемпионата, как пробка.

Я кивнул, ощущая, как груз ответственности становится еще тяжелее.

— Да я же говорю, все в порядке, Олег Степанович, — повторил я. Слегка раздраженно. Хватит со мной носиться, как с ребенком. Мой голос прозвучал тверже, чем он сам ожидал. — Пробьемся. Где там этот Махмуди?

Степаныч досадливо сплюнул и отошел.

Закончив разговор с тренером, я направился к раздевалке. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре, смешиваясь с далеким гулом толпы. Стены, покрытые светло-серой краской,