растут неестественным геометрическим узором.

Мои чувства перемешиваются, сбиваясь с ритма. На секунду я чувствую запах темно-зеленого цвета сосен. Я слышу запах дыма в воздухе. В голове все перевернулось почти так же, как когда Райан крикнул мне в ухо.

― Здесь есть магия. ― Райан медленно поворачивается вокруг себя. ― Кажется, она распространяется на меня. Вульф, я могу видеть в темноте! Этот фиолетовый цветок ― я вижу каждую деталь!

― Это не ты. ― Я сдерживаю желание назвать его идиотом. Лоза с нежно-фиолетовыми бутонами светится в темноте фосфоресцирующим светом. ― Цветок каким-то образом излучает свой собственный свет. Смотри, этот жук тоже светится.

Из панциря лесного скарабея исходит яркий зеленый свет. Я слышал рассказы моряков о странных светящихся огнях в море Панопис ― что-то вроде естественного излучения света водорослями, но никогда не слышал ни о чем подобном.

Разочарование Райана от того, что это не боги вдруг благословили его, сменяется интересом, когда он срывает засохшие лианы со старой статуи у входа в туннель.

― Бессмертная Айюра. ― Он освобождает статую в натуральную величину от лиан, а затем отступает назад, чтобы полюбоваться ею. Статуя такая же древняя, как сама стена, если не старше. Ее волосы укрывает скромный плащ, а в сложенных в молитвенном жесте руках зажат ключ. ― Должно быть, ей поклоняются в этой части Волкании.

Внезапно мимо нас проносится призрачная белая фигура. Размером она с небольшую собаку, но движется с грациозным, невесомым проворством, невозможным для любого земного существа.

Райан выхватывает меч.

― Что это было, черт возьми?

Мой охотничий нож уже в руке.

― Черт его знает.

Мы гонимся за белым существом, которое с неестественной грацией движется сквозь густые заросли, заставляя нас ругаться и доставать колючки из одежды. Мои легкие напрягаются уже через несколько минут, но существо не проявляет никаких признаков усталости. Оно ведет нас прочь от пограничной стены, вверх по скалистому обрыву, где можжевельники цепляются за неглубокие ямки в камне, затем спускается по осыпающемуся склону к другому выступу, и исчезает за краем.

Райан резко останавливается, вытягивая руки, чтобы сохранить равновесие. Я скатываюсь по осыпи к нему, бесполезно пытаясь ухватиться за куски сланца, и все, что я могу думать, это ― о, черт.

За секунду до того, чтобы врезаться в него, что сбросит нас обоих с обрыва, я упираюсь ногой в гребень и падаю влево, цепляясь за ствол можжевельника.

― Черт, ― ругается Райан, когда падает обратно на твердую землю.

Я только стону в ответ. Моя спина разодрана острым краем сланца. Вкус моей собственной крови наполняет воздух.

Через мгновение я осторожно наклоняюсь над обрывом, осматривая контуры долины внизу. От существа не осталось и следа, как будто оно уплыло по воздуху.

― Что это было? ― Райан рассеянно пытается зачесать волосы назад, потому что, конечно же, для него на первом месте его внешний вид. ― Потому что я расскажу тебе, что я видел. Я видел…

― Облачную лисицу, ― прерываю я его.

Он хмыкает в знак согласия, и на секунду мы оба замолкаем. Веками ходили слухи, что на волканской стороне границы осталось гораздо больше магии, чем на астаньонской. Макс утверждал, что это правда. И после того, как я увидел грифона в Блэкуотере, возможно, мне не стоит удивляться.

Но, черт возьми, это же облачная лисица.

Легенда.

Зверь фей из забытой эпохи.

Черт, никто даже не знал точно, реальность это или миф…

А мы с Райаном только что гнались за одной из них.

Это почти жутко, благоговение бьется за моими ребрами, словно трепещущие крылья мотылька. Я снова чувствую себя мальчишкой, свернувшимся калачиком в своей камере и слушающим сказки. Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, нуждаясь в отрезвляющей боли.

Я ожидал встретить опасность за границей… но не магию.

Райан бормочет:

― Просто подожди, пока я расскажу…

― Тихо. ― Я прерываю его, мотнув головой в сторону долины, и напрягаю слух. Не более чем в полумиле от нас я слышу людей. Уверенный стук молотка. Грохот металла. Кто-то играет на лютне.

Мое сердце подпрыгивает в горло, и я хватаю Райана за плечо, жестом показывая ему молчать и следовать за мной. Мы обходим обрыв и пробираемся через небольшую рощу деревьев, обдуваемых ветром, пока не выходим к выступу, обращенному к восточной долине.

Я нюхаю воздух, улавливая запах жарящегося мяса и костров. Также чувствуется запах человеческого и животного пота. К небу поднимаются клубы дыма.

Деревня? Застава?

― Идем. Нам нужно посмотреть поближе, ― говорю я.

Пробираясь сквозь густую листву, мы идем около часа, пока не достигаем очередного выступа ― на этот раз достаточно близко, чтобы даже Райан увидел, что всю долину занимает военный лагерь. По обеим сторонам ручья возвышаются сотни брезентовых палаток. Лагерь разделен на четыре части, каждая из которых отличается цветом палаток и эмблемой.

К северу от ручья стоят палатки ярко-оранжевого цвета с символом стрелы ― я полагаю, это подразделение лучников. Чуть восточнее ― палатки цвета индиго с рисунком в виде звездочек. К югу от ручья ― красные палатки с символом топора. Последнее палатки ― коричневые, с изображением оленя. Судя по запаху полированной кожи, это, должно быть, кавалерия.

Судя по запахам и веселой музыке, сейчас время ужина. Солдаты в доспехах снуют вокруг, Я слышу их голоса, они смеются, болтают и спорят, но я не понимаю ни слова ― они говорят на волканском.

Мой пульс так громко стучит в ушах, что мне трудно что-либо расслышать. Но ясно одно ― это не просто деревня.

Это целая гребаная армия всего в миле от пограничной стены.

Райан высовывает язык, чтобы облизать губы, его глаза горят.

― Здесь, наверное, тысяча солдат?

― Больше. ― Я молча произвожу расчеты. ― Четыре части, тридцать пять палаток на лагерь, примерно по десять солдат на палатку. Итого, скажем, тысяча четыреста солдат. Не считая офицеров в центральных палатках.