Д. П. Про угрозу уничтожения — полная чушь. Откуда эти теории? Единственное, что может стать причиной уничтожения Сайлоса — сотрудничество с врагами Терастопии. Цель отношений Терастопии и Сайлоса — не список заказов. Вы же не думаете всерьёз, что Терастопия не может найти исполнителей лучше Сайлоса? Это смешно.

Х. К. Тогда зачем эти отношения нужны?

Д. П. Я надеялся, что вы лучше подготовитесь.

Х. К. Если бы я лучше подготовилась, мы бы не общались. Не думала, что встречу такого ярого сторонника ущемления человеческих прав в мировых масштабах.

Д. П. Я, кажется, понял. Вам безумно повезло жить в такое хорошее время, в одной из самых могучих держав мира. Ваше поколение такое романтичное, такое правильное. Но вы представить не можете, чего стоит мирное небо над головой.

Х. К. У вас есть какие-то другие аргументы, кроме того, что наше поколение тупое и ничего не понимает? Может, образумите нас?

Д. П. Я не могу понять, чего вы добиваетесь. Хотите, чтобы Сайлос открыли для международных отношений? Думаете, это пойдёт им на пользу?

Х. К. По крайней мере, у людей в Сайлосе должно быть право выбора. В цивилизованном мире люди обязаны считаться друг с другом.

Д. П. Да они счастливы быть за забором! Вы понятия не имеете, как людям жилось в Сайлосе до наших соглашений. Совершенно нищая страна, с допотопными технологиями, бедной культурой. Да они были на грани вымирания. И напомню, Сайлос стоит прямо у наших границ. В том состоянии, страна пошла бы на что угодно, лишь бы выйти из кризиса. Врагам Терастопии нужно только чуть подкормить нищую страну, чтобы та устроила здесь настоящий террор. Вы вообще представляете, что это такое?

Х. К. Почему ваше поколение так любит играть в войнушку? Кому нужно устраивать здесь террор? И как вы можете так говорить о людях?

Д. П. Потому что так и будет. Вы лишь хотите скандировать правильные лозунги. Дать свободу всем, и быть из себя такой доброй и милой. Но люди не отличаются собачьей преданностью. Моргнуть не успеете, как они воспользуются вашей добротой. И я не осуждаю их. Такова природа.'

Дверь комнаты осторожно приоткрылась. В проёме показался отец.

— Эй, здоровяк, — он улыбнулся. — Я войду?

— Да.

Сет заблокировал смартфон и положил рядом. Отец медленно прошёл по комнате и сел на кровать.

— Слушай, — он говорил неуверенно. — Из школы звонили. Говорили, у тебя дела так себе. С учителями ругаешься, не успеваешь.

— Я всё успеваю.

— Тогда почему жалуются?

— Да просто… — Сет помотал головой. — Пошли они.

Отец усмехнулся. С улыбкой глядя в пол, продолжил:

— Я понимаю.

— Не уверен, — Сет тоже усмехнулся.

— Да брось, мне тоже шестнадцать было. И потом, думаешь, я не знаю, что значит «Пошли они»?

Сет ничего не ответил. Ему хотелось узнать больше о Терастопии и Сайлосе.

Иногда, они с отцом здорово болтали. Обо всём. И Сет почти всегда радовался возможности вот так поговорить. После этих разговоров становилось легче. Но сейчас мозг тонул в Терастопии, Сайлосе и загадочных «Д. П.» с «Х. К.». Оставалось лишь сказать то, что отец хотел услышать.

— Пап, — Сет положил руку ему на плечо. — Я просто немного перегорел. Знаешь, сейчас передохну и всё исправлю. Извинюсь перед учителями, подтяну баллы. Просто психанул немного.

— Да забей, — отец махнул рукой. — Никто не заставляет тебя любить школу, учителей. Может, эта училка по истории — действительно коза. Ну бывает такое, ничего не сделаешь. Просто надо перетерпеть этот период. Взять от школы то, что тебе нужно. Баллы для курсов, не больше. А потом всё закончится. Парты, классы, мерзкие тётки — это же не навсегда. Пойдёшь по своему пути, выберешь работу, какую захочешь. А не как Тодд…

— Тодд? — Сет отпрял от отца. — А что с ним не так? Он пошёл по своему пути.

— Фасовать отходы — это не путь.

— Ты только это о нём знаешь? Понятно, откуда это презрение.

— Презрение⁈ — отец выпучил глаза. — Сет, ты сошёл с ума? Тодд — один из умнейших людей, что я знаю. Он мог бы работать кем угодно, если бы не кричал направо и налево манифесты. Диспост — вынужденная мера. Чтобы с голоду не сдохнуть. И ты сам это прекрасно понимаешь. Но разве я могу желать своему сыну такого?

— Ну, в последнее время, Тодд не стеснялся в выражениях.

— Да плевать, — досадно фыркнул отец. — Он потерян, как и многие здесь. Его тоже можно понять.

— Но он хочет сделать жизнь лучше, — Сет слегка повысил тон. — Хочет разбить эту ублюдскую систему.

— Да. Потому что не знает, что может быть и хуже, — отец посмотрел Сету в глаза. — Я знаю, что вы общаетесь, и мне это не нравится. Но лишь потому, что Тодд может утащить тебя за собой. В голод и нищету. Ради чего?

Сет опустил взгляд. Пару минут они молча сидели. Затем, отец медленно встал и подошёл к двери.

— Сет, — он развернулся. — Не совершай необдуманных поступков. Чувствуешь, что закипел — отдышись. На эмоциях в голову ничего хорошего не придёт. А по поводу исторички — согласись, научиться делать бигфлип сложнее, чем отсидеть урок до конца.

Сет улыбнулся. Отец вышел. Решения на эмоциях — фирменная фишка Тодда. Кажется, Сет начал перенимать эту особенность.

Он разблокировал смартфон и пробежал глазами по тексту. Маленькое государство отдалось в рабство огромной империи взамен на повышение уровня жизни. Кажется, знакомая ситуация. Глупо полагать, что Периметр — единственный в своём роде.

'Х. К. Вы говорите о Терастопии, как о спасителе Сайлоса. Почему вы уверены, что эти соглашения не были подписаны под давлением? Никто, кроме кураторов Сайлоса, не знает, как там дела обстоят на самом деле. Восстановить производства под свои нужды — это всего лишь инвестиции. А вот загнать живых людей в клетку, круглые сутки наблюдать за ними, следить за каждым вдохом — это вряд ли благо. Для любого общества. Если Терастопия такая великая империя, почему не нашла более дипломатичных методов взаимодействия?

Д. П. Вы хотите, чтобы я признал