Я вздохнула, собираясь сдаться, а потом вспомнила слова этой женщины. Желудок свело от тревоги и волнения.

– Эй! – окликнула я.

Она повернулась ко мне, теперь уже не скрывая злость.

– Что?

Я выудила из мешка первый попавшийся предмет. Это оказалось серебряное зеркало. Я протянула его ей.

– Могу я просто поговорить с вами?

Женщина перевела взгляд с меня на зеркало и обратно. Выражение ее лица стало настороженным.

– Не из дворца? Как же. – Она покачала головой. – Я не хочу в это влезать. Выметайся.

Раздражение усилилось. Я понимала, почему она так себя ведет. Дворец и Высшие фейри настолько опасны, что даже золото не может перевесить риски. Но мне нужно с ней поговорить. Я вытащила из мешка рамку от картины и бросила на стойку.

– Ты сказала, что видела меня раньше. Когда?

Я никогда прежде не заходила в эту таверну. Вполне возможно, что женщина просто солгала.

Женщина с благоговением заморгала, глядя на инкрустированную драгоценными камнями раму. Она нахмурилась, явно колеблясь, и вытянула шею, пытаясь разглядеть мешок под стойкой.

– Много у тебя еще там?

– Достаточно. – Я улыбнулась. – И я как раз пытаюсь все это раздать. И если ты скажешь, когда последний раз меня видела и с кем… возможно, мы сможем помочь друг другу.

Я почувствовала, что кто-то наблюдает за мной, когда покинула таверну сорок минут спустя.

Женщина видела Рози в прошлом году дважды, а может, трижды. Всегда ночью. Всегда с одной и той же группой путников. Я хотела задержаться подольше, может быть, до вечера, и посмотреть, не появятся ли эти путники, но покалывание от взгляда стало попросту невыносимым.

Я поблагодарила женщину и вышла через заднюю дверь таверны, оказавшись в темном переулке. Солнце клонилось к горизонту, отбрасывая длинные тени на мостовую, а воздух стал холоднее.

Вместо главной дороги я быстро обогнула здание сзади. Я не знала, были ли шаги, которые я слышала позади, реальными или они чудились, поэтому вела себя так, будто они настоящие.

За таверной находились небольшие конюшни, которые по большей части не использовались. Лошади-фейри не любят людей. Они крупнее и агрессивнее лошадей человеческого мира, или, по крайней мере, так мне казалось. Многие путешествия откладывались или заканчивались преждевременно из-за того, что лошади-фейри попросту не везли людей, считая их недостойными. Поэтому в столице редко можно встретить заполненные конюшни, ведь здесь преобладает человеческое население и фейри смешанной крови.

Толкнув дверь конюшни, я тут же почувствовала запах сена и навоза. В длинном пустом помещении царил полумрак, и единственный свет исходил от блекло мерцающего фонаря на стене. Тревога заставила меня остановиться.

Здесь мог спрятаться кто угодно, притаившись в одном из стойл или скрываясь в тени. Однако снаружи меня ждала еще худшая угроза. Неизвестная опасность почему-то казалась предпочтительнее знакомого демона, который перережет мне горло без раздумий.

Я сделала несколько быстрых шагов вперед, нырнула в ближайшее пустое стойло и пригнулась в ожидании. Кинжал на поясе прижался к бедру, и я поднесла пальцы к рукоятке, готовая вытащить его, если дверь откроется.

Секунды шли, но ничего не происходило. Не было слышно ни звука, кроме моего прерывистого дыхания. Только далекая музыка и приглушенные голоса из таверны. Время шло, я слышала, как задняя дверь открывается и закрывается, и музыка каждый раз на миг становилась громче. Женщина рассмеялась, что-то ударилось о землю, послышался звон разбитого стекла. Совершенно обычные звуки шумного вечера на окраине города. Дыхание успокоилось, а сердцебиение вернулось в норму.

Наконец я выпрямилась, вздрогнув от собственной тени на стене позади. «Ты ведешь себя глупо, Лон».

Возможно, я достаточно глупа, чтобы бояться собственной тени, но все же не настолько, чтобы выходить из конюшни тем же путем, которым вошла.

Поэтому я двинулась вглубь помещения, пока не достигла задней двери и не открыла ее. Ржавые петли заскрипели, тяжелая деревянная дверь заскрежетала по каменному полу, и я поморщилась.

Я вышла обратно в вечер, и сердце радостно подпрыгнуло, когда за дверью никого не оказалось. Победоносная улыбка появилась на губах. Я повернулась и помчалась вперед так быстро, как только могла. Затем обогнула здание конюшни, возвращаясь обратно на дорогу, – грудь раздувалась от триумфа.

Шум позади заставил меня остановиться и оглянуться.

Затем что-то так сильно ударило меня по затылку, что я закричала и упала на землю.

– Даже не знаю, рад я или разочарован тем, что оказался прав насчет тебя, мятежница, – грубо бросил Сайон, нависнув надо мной.

Странное чувство облегчения охватило меня. Хотя это неудивительно. Сайон все равно не может убить меня сегодня. Облегчение сменилось ненавистью. Каждый раз, когда я встречаю кого-то из этой семейки, они в считаные мгновения сбивают меня с ног. Хотелось бы мне хоть раз увидеть их на коленях.

– О чем ты? – огрызнулась я. – В чем на этот раз ты меня обвиняешь?

– Ты встречалась с Кошмарами и пыталась связаться с Дуллаханом. Мне плевать, что Баэл пообещал тебе, но я…

– Ты знаешь, кто такой Дуллахан? – Я села и наклонилась вперед, прерывая его. – Расскажи мне.

Его это как будто озадачило.

– Я не собираюсь подыгрывать тебе, какую бы ложь ты ни плела.

– Да погоди ты, – нетерпеливо перебила я, – я правда не знаю, кто это.

Он нахмурился, и лицо приобрело самое человечное выражение, которое я у него когда-либо видела. Как будто он действительно засомневался в собственных выводах. Не сказав больше ни слова, он исчез, оставив меня одну.

Глава 45. Баэл

– Черт возьми! – громко выругалась Лонни. – Твою мать, будь все проклято и… не смейся надо мной!

Но конец ее фразы потонул в моем смехе. Она буравила меня яростным взглядом с земли. Лонни не очень хороша в спаррингах. На самом деле, даже ужасна, и, несмотря на то что мы тренировались уже неделю, мне казалось, что она становится только хуже.

Следовало бы вообще бросить эту затею с обучением. Я должен был уже понять, что это в любом случае не поможет, как она справедливо заметила еще на первом уроке. Но я не бросил, ведь это было самое интересное, что я делал за последние годы.

– Постарайся не отставлять так сильно назад опорную ногу, – посоветовал я и протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

Она нахмурилась, ее медово-карие глаза стали еще темнее.

– Я и не отставляла.

Отставляла. Какая же она лгунья. И мне это нравится.

– Забудь о клинке, – сказал я. – На сегодня хватит.

На самом деле этого хватит с головой