Шрифт:
Закладка:
Мне захотелось рассмеяться. На нас с отцом напали при свете дня. Не было никакого способа выбраться из этой ситуации путем разговоров.
Я сделала еще один шаг вперед, и мои ноги задрожали. Я больше не хотела проходить через это. Может быть, все происходящее было намного больнее, потому что Мэйсон даже не попросил меня пойти с ним. Я имею в виду, зачем ему это делать? Он спрашивал меня об этом дважды, и оба раза я плевала ему в лицо.
Реальность того, что он не хотел меня, ударила меня по лицу. Он лишил меня девственности и покончил со всем этим.
Мне показалось, что я сейчас задохнусь.
Как я могла быть такой безрассудной?
Моей единственной защитой был тот факт, что я была нетронутой. Лиам позволял мне делать все, что я хотела, потому что он знал, что рано или поздно я буду принадлежать ему.
Мне нужно было убраться отсюда.
— Пожалуйста, забери меня отсюда, — я повернулась к Нейту, умоляя его.
Его мягкие черты исчезли.
— Нет. — Его слова не подлежали обсуждению. — Ты должна пройти по этому проходу.
Клетка, которую я сделала для себя, наконец-то сомкнулась вокруг меня. Нейт начал тащить меня с удвоенной силой. Через несколько секунд я услышала новые шаги, моего отца тащил за собой какой-то мужчина, которого я не знала.
— Вы заплатите за это, — завопил мой отец в их сторону.
Нейт, который всегда казался добрее остальных, оглядел моего отца с ног до головы, и его губы скривились от отвращения.
— И какую силу ты имеешь против меня?
Лицо моего отца покраснело. В считанные секунды вся его жизнь промелькнула у него перед глазами. Маленькая денежная корова, которую он породил, стала для него бременем.
— А теперь иди, и никому ни слова. Если только ты не хочешь, чтобы Уилфред подумал, что ты сговорился против него.
Мой отец снова посмотрел на него, а затем на меня. Он оглядел меня с ног до головы и, казалось, пришел к выводу, что со мной все в порядке. Яблоко недалеко упало от яблони, не так ли?
— Улыбнись, отец. Это то, чего ты хотел, — сказала я ему, переплетая свою руку с его.
Как только мы очистили заблокированную территорию, начали срабатывать камеры. Я улыбнулся им. Если они хотели шоу, я с радостью устрою им его. Это именно то, чего хотел Мэйсон? Чтобы весь мир увидел, что я собираюсь выйти замуж за одного, в то время как мое тело уже принадлежало кому-то другому?
Мы поднялись по ступенькам рука об руку. Двери в собор открылись, и я повернулась к своему отцу.
— Как только я избавлюсь от твоей фамилии, ты умрешь для меня.
У него не было возможности ответить, потому что мы уже шли по проходу. Все встали и притворились, что рады за меня. Другие перешептывались между собой. И в этот момент я чувствовала, что медленно умираю с каждым шагом.
Оказавшись у алтаря, мой отец взял меня за руку и передал ее Лиаму. Их договоренность, наконец, прошла полный круг.
Я посмотрела на Лиама, и улыбка на его лице была не чем иным, как триумфом. Людям, стоявшим за нами, было все равно; это было просто шоу.
Я на мгновение задумалась, что произойдет, если я закричу, что это фарс. Что я не хочу проходить через это все. Что я была не более чем простой пешкой. У живого скота было больше прав, чем у меня.
Пришел министр, и церемония началась. Я ожидала, что двери распахнутся, и в них войдет Мэйсон. Чтобы ткнуть Лиама носом в то, что произошло между нами, чтобы он знал.
Этого не случилось.
— Теперь ты можешь поцеловать невесту.
У меня перехватило дыхание, когда я услышала эти слова. Мое тело забыло, как двигаться, но тело Лиама — нет. Он так долго ждал этого дня.
Все зааплодировали, когда губы Лиама коснулись моих. Это казалось неправильным. Это не должен был быть он. Прямо сейчас я хотела, чтобы меня тоже сожгли в том доме. Какой смысл жить жизнью, которую ты не любишь?
Я отвернулась от него, как только он отстранился. Моя мать плакала, и меня бесило то, что это были слезы радости.
Меня воротило от всего этого фарса.
Может быть, если я расскажу Лиаму, что произошло, он убьет меня. Я хотела умереть. Последние шесть лет мне удавалось обманывать себя, что все будет хорошо. Мне удалось поверить в ложь, которую я сама для себя создала. Это был мой выбор, и я сказала себе, что это был лучший выбор, который я могла сделать.
Я была всего лишь глупой маленькой девочкой, которая ничего не знала о реальном мире. Жизнь, которую я прожила, была притворством. Я постоянно подчинялся воле других людей. Я была ослеплена вещами, которые никогда не должны были принадлежать мне.
Мое сердце билось быстрее с каждой минутой. Мы вышли из этих дверей — мужем и женой. Почему он позволил мне пройти через это? Было ли это моим наказанием?
Что бы произошло, если бы я рассказала Лиаму, почему Мэйсон сжег дом дотла? Могла ли я тогда получить свободу? В действительности, этого могло бы никогда не случиться. Я была марионеткой для этих людей — для моих родителей. Похоже, единственным человеком, которому я бросала вызов, был тот, кого я любила.
Глупо было называть это любовью; это была всепоглощающая ярость, которая овладевала мной, когда я была рядом с Мэйсоном Штильцхеном. Он был полон ненависти к себе и опустошения. Что-то настолько ядовитое, что ты становишься зависимым от этого чувства. Как и все токсичные вещи, с самого начала они были не такими. Поначалу все всегда было мило. Позволяя вам ощутить то, что могло бы быть, но с каждым новым ощущением это захватывало вас.
Лиам расплылся в улыбке, когда взял меня за руку и открыл дверцу машины, которая должна была отвезти нас на прием.
Я смотрела в окно, пока город проплывал мимо нас. Между нами не было сказано ни слова. Ничего такого, чем мы оба хотели бы поделиться. Это был обмен властью и ничего больше.
Лиам вел меня за руку, пока мы шли в приемный зал. Гости будут в другом помещении, и мне пора было переодеться во второе платье на вечер.
Я увидела номер для новобрачных и испугалась, потому что, мне придется туда входить. Лиам вошел первым, придерживая для меня дверь открытой. Как только я вошла, дверь с
