какую-нибудь ерунду о том, как мама хотела бы, чтобы я позвонил. Чтобы я поехал домой навестить ее. Она пытается заставить меня чувствовать себя виноватым за то, что я не общаюсь с ними.

— Ты не разговариваешь с родителями?

— Раньше разговаривал. Но перестал.

— Почему?

— Телефон работает в обе стороны, ангел.

Да, это так. И если они не позаботились о том, чтобы связаться, это была их потеря.

— Сэм хорошо меня знает, — сказал он. — Несмотря на то, что мне трудно общаться с родителями, я все еще их ребенок. И все ещё не перестал надеяться, что переключатель повернётся в мою сторону.

Мое сердце сжалось. Ладно, я ненавидел его родителей больше, чем Сэм. Может быть. Я пока не решила.

Джаспер заслуживал внимания и любви. Так вот почему он так нерешительно вел себя с моей семьей? Потому что он даже не знал, как выглядят любящие родители? Черт бы побрал Сэм за то, что она играет на его уязвимости.

— И она звонит, чтобы… что? Вызвать в тебе чувство вины и заставить тебя вернуться?

— В принципе да. После развода я не видел ни её, ни своих родителей.

Ого. Это очень долго.

— В течение многих лет, я думаю, она думала, что если ей удастся уговорить меня вернуться домой, я приму её обратно. Сэм, её родители, мои… Все они думают, что у меня был какой-то психический срыв, и именно поэтому я переехал в Вегас. Но чего никто из них не пытался понять, так это того, что у меня лучшая жизнь. Что я доволен работой тренера. Что я не нуждаюсь и не хочу быть в центре внимания. Что их деньги могут пойти ко дну океана, а мне на это наплевать

Они не видели в нем ничего хорошего. Не видели, что делало его особенным.

Но я-то видела.

— Я все еще злюсь на тебя за то, что ты рассказал ей о нашей сексуальной жизни.

— Я тоже злюсь на себя, — он взял мою руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев. — Прости меня. Пожалуйста.

— Если ты хоть одной душе расскажешь о нас, я скормлю тебя собакам моего отца.

— Справедливо.

— Отлично. Тогда я тебя прощаю.

Возможно, мне следовало разозлиться сильнее. Я сдерживала свой гнев стальной хваткой. Но как бы сильно меня ни раздражало и ни смущало то, что незнакомка знала о нашем потрясающем сексе, эта незнакомка к тому же была его бывшей.

И отчасти мне нравилось, что он бросил ей что-то в лицо.

Я пошевелилась, простыни зашуршали, когда я это сделала. Мы были близки, но недостаточно. Я забралась к нему на колени, свернувшись калачиком у него на груди.

Это заняло у него какое-то время — обычно так и происходит, особенно когда он спит, — но его руки обвились вокруг меня. Точно так же, как они это делали, когда он спал.

Я прижалась к нему.

И Джаспер обнял меня.

— Я до сих пор не понимаю, почему мы едем на свадьбу.

Если он ушел, если нашел лучшую жизнь, зачем снова лезть в выгребную яму?

— Как я уже говорил, приглашение, которое она мне прислала, было вызовом.

— Вызовом, — моя рука легла ему на грудь, обводя завитки на его коже. — Чтобы посмотреть, хватит ли у тебя смелости встретиться с ней лицом к лицу.

— В общем, да. И я уверен, что она хочет показать мне своего нового мужа.

— Кто он?

Джаспер передвинул нас, откинувшись на подушки, но я осталась сидеть у него на коленях.

— Парень, который учился в нашей старшей школе. Тогда он был придурком. Сомневаюсь, что что-то поменялось.

— Что, если ты просто пошлешь их на хуй?

— Тогда она победит.

Значит, Джаспер тоже продолжал бороться. Все еще держался. Он все еще пытался доказать, что принял правильное решение. Что он не потерпел неудачу, уйдя.

— Я еду, потому что мне нужно увидеть её. Посмотреть ей в лицо.

Потому что он всё ещё любил её?

— Она знает, что ты приведешь меня?

Он кивнул.

— Знает, что мы женаты?

Он снова кивнул.

— Она звонила мне некоторое время назад. Я ей рассказал.

Наверное, в тот же момент, когда он сказал ей, что со мной у него был лучший секс в его жизни. Выкуси, Сэм.

— Твои родители знают обо мне?

— Через несколько дней после нашего разговора я получил электронное письмо от отца. В нем говорилось, что он отправляет свои поздравления. И что он с нетерпением ждет встречи с тобой на свадьбе.

— Эм. И это всё?

— Это всё.

Вежливое, поверхностное электронное письмо. Тем временем мои братья ворвались в мой дом, чтобы противостоять Джасперу. Мои родители, вероятно, писали письма с просьбой вмешаться.

Джаспер сказал, что его родители не были жестокими, но я искренне с этим не согласна. Его родители были воплощением жестокости. Игнорировать ребенка было жестоко. Заводить ребенка, чтобы у твоего богатства была точка опоры… жестоко.

Это было душераздирающе. Неудивительно, что он так цеплялся за Дэна.

Жаль только, что, когда он спросил Дэна, почему он особенный, Дэн не объяснил ему всё предельно ясно. Жаль, что Дэн не сказал Джасперу, что он невероятный. Что он добрый. И хотя оно скрывалось за множеством запертых дверей, у Джаспера было доброе сердце.

Дэн должен был сказать ему, что он важен.

Я не повторю этой ошибки. Прежде чем все это закончится, в жизни Джаспера будет по крайней мере один человек, который скажет ему, что он достоин любви.

— Я использую тебя, Эл, — руки Джаспера сжались еще крепче. — Приглашая тебя на эту свадьбу, я использую тебя, потому что хочу показать им твое прекрасное лицо.

Ожидал ли он, что это меня удивит? Или разозлит? Этого не произошло.

— Да, черт возьми. Мы пойдем вместе, и я буду выглядеть сексуально.

Джаспер уставился на меня сверху вниз, широко раскрыв глаза и не моргая.

— Что?

— Ничего.

Он прижался своим лбом к моему.

— Спасибо.

— Не за что.

— Не уверен, что заслуживаю тебя.

— О, ещё как не заслуживаешь, — поддразнила я, заработав усмешку. Не совсем полноценный смех, но я приму от этого мужчины всё, что угодно.

— Это будет невеселое путешествие, — пробормотал он.

Свадьба должна была состояться в Италии, о чем я узнала около шести недель назад, когда Джаспер спросил, есть ли у меня паспорт. Он лежал в оружейном сейфе в доме родителей. Я взяла его просто так, на случай спонтанной поездки. В нем по-прежнему значилась моя фамилия Иден. Как и в моих водительских правах.

Не было смысла