Шрифт:
Закладка:
— Но ты… — показал я на его шину, коляску.
— Нет, бедро я сломал не специально, — усмехнулся он. — И всё это на счёт дома я тоже думал до того, как. А после, когда она прилетела, уже точно знал: я могу быть здоров или болен, затягивать развод или сдаться сразу — это ничего не изменит. Если мне нужна помощь — она поможет, но она всегда была твоей, Рим, и сейчас, хоть я и понятия не имею, что между вами произошло, раз ты не в курсе, что происходит в её жизни, она — твоя, Рим Азаров. Твоя.
Он развёл руками, давая понять, что не понимает, как вышло, что она любит такого дебила, как я.
Если бы ещё я это понимал.
Я и представить не мог, что…
Батя мой Рамзес!
на экране титры
и конец кина
я в ряду последнем
нецелована
— Ты мог хотя бы намекнуть, Рейман! — ударился я лбом в переднюю панель.
— А я что сделал? — усмехнулся он, заводя машину. — И хорош стенать, дорогу показывай.
— Прямо, — в этот раз я ударился затылком в подголовник, даже не спрашивая, куда именно дорогу ему показывать. — Здесь недалеко. А я ведь рожу тебе хотел набить.
Он усмехнулся, но никак не прокомментировал моё признание.
— Ты сказал она вернулась к Бахтину. И мы все тебе поверили и не лезли.
— Я и сам себе поверил, Аркаш! Хотя чувствовал же, что она тогда не просто так приехала. Не только поблагодарить, — бился я о сиденье головой. — Зачем поверил? Почему отпустил?
— Рим, — покачал головой Рейман. — Нет ответов на эти вопросы. Почему? Зачем? Отпустил и отпустил. Как случилось, так случилось. Значит, так было надо.
— Как? — нервно засмеялся я. — Чтобы завшивел его чёртов попугай, и он позвонил тебе?
— Именно так. Я приехал. И всё понял. Только не знал, как тебе сказать. Да было и не до того. Ты вроде как познакомился с Катей. Расследование пошло полным ходом. Потом девочек нашли.
— А если бы у нас сложилось с Катей? — испугался я. Меня аж в пот пробило: а вдруг бы я дрогнул. Вдруг бы…
— Ничего бы у вас не сложилось, — категорично покачал он головой. — Ты же чёртов однолюб и прекрасно это знаешь. Ещё раз в ту петлю ты бы не полез. На то и нужны друзья, — улыбнулся он. — Мент взял её на себя. Чтобы ты не дрогнул.
Я засмеялся. И показал направо.
Подняв столб пыли, Рейман резко затормозил у дома. У того самого «старого» дома.
Я открыл дверь. Выпрыгнул и развернулся.
— Даже не знаю, что сказать.
— Ничего не говори, Рим. И не вздумай благодарить. Ты бы сделал для меня тоже самое. Да, и не проси подождать! — нагнулся он, подтолкнул меня к воротам и захлопнул дверь.
— Почему?
— Иди уже! — крикнул в окно. — Вряд ли я тебе сегодня понадоблюсь! Вряд ли тебе вообще кто-нибудь ещё сегодня понадобится.
— Уверен? — усмехнулся я.
Но и так знал, что он мне ответит.
— Владислава Юрьевна в саду, — показала мне рукой пожилая домработница.
— Спасибо, Нина Борисовна, — кивнул я и пошёл.
— Рим! — спохватилась она. — Простите, Рим Андреевич, возьмите плед, пожалуйста. Там прохладно.
Я встряхнул тонкое флисовое одеяло, подходя со спины к качелям, тем самым, между двумя старыми яблонями и мягко положил плед Славке на плечи.
Она не вздрогнула, не обернулась.
— Привет! — нагнулся я. Вдохнул запах её духов. Задержал дыхание.
Славка потёрлась о мою небритую щёку. Сердце остановилось.
— Как же долго ты шёл.
— Только не спрашивай, где я был, — прижался я губами к её виску.
— Это неважно, — улыбнулась она. — Я бы дождалась всё равно.
— А я бы всё равно пришёл, — обнял я её поверх одеяла. — Однажды, какими бы тропами мы не ходили, мои страдания и твои прекрасные ошибки обязательно бы встретились. И уже ни за что не отпустили друг друга.
И я точно знал почему.
Потому что жизнь только тогда обретает смысл, когда мы к чему-то стремимся. Пусть выйти замуж за хоккеиста или просто обнять любимую женщину. Мы живём, пока движемся. А когда достигаем, чего хотим, мир щедро опьяняет нас звуками, запахами, красками и… открывает новую дверь.
— Моё трудное, сложное, упрямое счастье, ну почему у нас с тобой всё так?
Она ничего не сказала. Подвинулась, приглашая меня сесть на своё место и забралась на колени.
— Помнишь, однажды, мы тоже сидели на этих качелях?
— Был твой день рождения, — кивнул я и прижался губами к её волосам.
— И ты спросил: это правда то, чего ты хочешь? А я не ответила.
— Я был зол. И я не должен был…
— Спроси меня снова.
Я выдохнул.
— Это правда то, чего ты хочешь?..
Она подняла лицо и ответила, глядя мне в глаза.
— Я хочу быть твоей женой. Хочу жить с тобой в этом доме или любом другом. Хочу просыпаться рядом с тобой. И засыпать, положив голову на твою руку. Хочу, чтобы у нас были дети. Чтобы они росли сорванцами, как ты, или заучками, как я, но выросли хорошими людьми. Чтобы мы вместе старились, переживая наши горести и радуясь успехам. Чтобы между нами не осталось несказанных слов. А когда умру, хочу быть похоронена рядом с тобой. И пусть на моём могильном камне будет написано: «До встречи!» До новой встречи с тобой…
Я вытер слезинки, что выкатились из её глаз.
— Не хочу показаться непонятливым, но, я же просто электрик, мне можно. Ты сказала, что хочешь быть моей женой?
— Из всего, что я сказала, ты услышал только это? — улыбнулась она. — Не хочу показаться слишком настойчивой, но я же просто Владислава Орлова. Возьми меня замуж, Рим?
— Я согласен, — улыбнулся я. — Но только с одним условием.
Она замерла, глядя на меня с тревогой.
— Давай снимем с тебя это проклятье. С того дня как мы поженимся, ты будешь Владиславой Азаровой.
Она с облегчением выдохнула.
— Фух! — вытерла она лоб. — Боялась, что ты не предложишь. Да я только ради фамилии и замуж за тебя выхожу.
— Ну и кто ты после этого? — я укоризненно покачал головой.
Она обняла меня за шею.
— Думаешь, поможет? Я же всё равно останусь той, что всегда добивается, чего хочет.
— А другая мне и не нужна. Только та, что я зову своей вопреки всему, — вздохнул я обречённо...
