Шрифт:
Закладка:
— Значит, контролёр узнала девочку? — потрепал я Собакена, сидящего в машине у моих ног.
— Обеих, — кивнул Мент. — Вику и Алёнку. Говорит, даже перекрестилась: что-то жуткое, неправильное был в том, как маленькая взяла за руку ту, что постарше и повела.
У меня по коже тоже побежали мурашки. А я ведь уже слышал это. Дважды.
Также, взяв за руку, маленькая девочка вела к центру озера на верную смерть Лёшку.
По крайней мере в своём воображении я нарисовал это именно так.
Хотя был убеждён: она просто ребёнок, попавший в беду. Маленькая девочка, которая пыталась выжить в тех условиях, что создали для неё взрослые. В том странном больном мире, где у неё и не было выбора — только принимать таким, как есть.
«Как заворожённые», — сказала Катя.
— Как заворожённые, — повторил Годунов слова кондуктора. — Они вышли в ночь в снег на полустанке, где даже перрона нет. Кусок асфальта, на нём одна лавка и табличка с расписанием.
— Там только одна эта кольцевая электричка и останавливается, — кивнул я со знанием дела. — Дорога да лес. Ближайшая деревня в семи километрах. Мы с Командосом тоже вышли там однажды, осмотрелись — никого и ничего, — и пошли. Сходили до деревни. Побродили по лесу. Вернулись. И два часа ждали на лавке, чтобы уехать. Как контролёр вообще позволила им выйти?
— А как она могла запретить? — развёл руками Мент и проверил кобуру.
Вчера мы с ним ездили к Катерине…
Снова. Вместе.
— А это настоящий пистолет? — крутился вокруг него Лёшка, когда мы приехали вместе первый раз. — А мне можно с вами?
— Можно. Когда вырастешь, — улыбнулся ему суровый Мент.
И не я, а он в тот раз покупал торт и шампанское.
И я уехал, а он… остался.
Уехал, не потому, что почувствовал себя третьим лишним. О том, что до сих пор в моём сердце Алмазная Принцесса, я знал и так. И даже не пытаться себя обманывать, чтобы не получилось как с Полиной.
Не готов я был ещё к новым отношениям, даже к лёгким, случайным — не готов.
Но судьба оказалась мудрее и куда изобретательнее, чем любые самые смелые наши предположения.
Она не просто привела меня в тот дом. Не просто так дала нам Командора. Пусть это было не моё счастье, но я оказался мостом, что должен был соединить тех, кто вдруг нашёл друг друга: Катю, Лёшку и… Мента.
И как бы Мент не отмалчивался, кажется, этот одинокий облезлый волк нашёл не стаю — мы были его стаей, он нашёл семью.
пусть сердце разбито но всё хорошо
и планы меняя нежданно
судьба усмехнётся твой поезд ушёл
анна
Ветви хлестали по лобовому стеклу УАЗика, пробивающегося по едва заметной колее в лесу.
На деревьях уже проклюнулись почки. В воздухе пахло свежей листвой, палой травой, сыростью, свежестью и каким-то радостным предвкушением. Это внутреннее уверенное ощущение хорошего почему-то не оставляло, хотя исход операции мог быть каким угодно. Но с утра, когда Мент сообщил: сегодня! — сердце нет-нет да ухало в груди от ощущения, что мы их найдём. Сегодня.
Сейчас.
Машина резко затормозила.
— Ну что там? — высунулся в окно Мент.
— Те же следы шин. Похоже, грузовичка, — ответили ему. — И укрытие в кустах. Ветки, маскировочная ткань. Судя по всему, оставлены недавно. По их следам мы и ехали.
А ведь мы действительно всё правильно делаем, невольно подумал я.
— А лодку наши? — крикнул Мент, когда мы вышли из машины. — Ищите лодку!
Я пошёл за ним. Но, оказавшись на берегу, ожидал чего угодно, но только не того, что Командор рванёт в воду и поплывёт.
— Стой! Куда? — только и успел я крикнуть вслед собаке.
— Стой! Твою мать! Батя мой Рамзес! — орал мне вслед Мент, когда, скинув на ходу часть одежды и обувь, поплыл и я.
Да, можно было подождать лодку. Но ведь нас с отцом Вики в неё не посадят. А он нырнул за мной.
К тому же, раз грузовика нет, значит, и «хозяина» на месте нет.
Когда, если не сейчас?
Ледяная вода обжигала. И без гидрокостюма было неприятно, но мне не привыкать. А мужик, спасающий своего ребёнка, думаю и не почувствовал ни ветра, ни холода, ни облепившей тело мокрой одежды, когда мы выбрались на берег и рванули за Собакиным.
Отец Вики молча показал на щиты. Я и сам их видел, ещё с того берега.
«Опасно для жизни!», «Проход и проезд запрещён!» — предупреждали где-то совсем свежие, а где-то покорёженные с облезлой краской яркие указатели и даже изображения «весёлого Роджера». Не удивительно, что расположенное так близко к городу место, не привлекало ни рыбаков, ни грибников, ни туристов. Кто в здравом уме полезет под «череп с костями». Как знать, что тут — радиация, токсичные отходы, высокое напряжение или парни с автоматами, которые охраняют секретный объект и стреляют без предупреждения. Тут ни заборы, ни колючая проволока не нужны.
Хотя «колючки» по берегу было намотано щедро. Если бы не Командор, что уверенно попёр через прореху, навозились бы мы с голыми руками против острых стальных шипов.
Преодолев первую полосу препятствий, дальше мы шли осторожно, перебежками, переглядываясь и прячась за деревьями.
Но оба дрогнули, когда из-за кустов вдруг раздался радостный крик:
— Бармалей! Ты вернулся? Бармалей!
Отец девочки сорвался и побежал первым. Я — за ним.
Следующий крик был душераздирающим:
— Папа!
— Вика! Малыш! — кинулся он к ребёнку.
Я посчитал: одна, две… три! Яна, Оля, Вика — все. Живы.
С облегчением выдохнул, разогнулся и тогда только осмотрелся по сторонам.
— Убить тебя мало! — рычал Мент. — Ну он понятно, отец, его хер остановишь, — кивнул он на прижимающего к себе дочь мужика. — А ты-то куда полез?
